Али баба и тридцать девять плюс один разбойник

Однако сесть визирю удалось далеко не сразу, но стражникам торопиться было совершенно некуда; Максиму – тем более.

– Ох-х! – устало выдохнул Мансур после нелегкой борьбы с самим собой, усевшись наконец на восточный манер и уперев руки в колени. – Так!

Сборщик налогов наконец узрел воочию поверженного разбойника и немного отодвинулся от него, спешно отгородившись от тела уцелевшими подушками.

– Уберите этого… – Мансур, морщась, слабо повел пальцами.

Сабли шаркнули.

Максим испуганно сглотнул.

– Да не его, остолопы! – рявкнул Мансур на стражников. – А вон того, черного! А презренного вора – сюда! – указал он пальцем на пол перед собой.

Стражники убрали сабли. Один из них сапогом пихнул Максима в спину, и тот ткнулся носом в пол. Другой стражник подошел к навзничь лежавшему Черному Кади, ухватил его за ноги и потащил к дверям.

– Видишь, гнусный оборванец, что ты натворил! – досадливо покачал головой Мансур, взглядом провожая волочащееся по полу тело бывшего главаря шайки разбойников.

Главный сборщик налогов, глядя на лежащего перед ним молодого человека, не смеющего поднять голову, задумчиво огладил жидкую, не в пример усам, бороду с вкравшейся в нее ранней сединой.

– Поднимись! – приказал он спустя некоторое время.

Кончик сабли уменьшил давление на спину Максима, и тот медленно разогнулся.

– Боишься, – удовлетворенно заключил Мансур. – Это правильно! Меня следует бояться.

Визирь начал медленно откидываться назад, но подоспевший юркий слуга успел подпихнуть под спину хозяина сразу три новые подушки. Мансур немного повозился, устраиваясь поудобнее, и сложил руки на животе.

– А теперь рассказывай, кто ты и зачем проник в мои покои? Но предупреждаю сразу: одно слово лжи и…

Мансур очень знакомым Максиму жестом провел кончиками пальцев по горлу.

– Ваше светлейшество! – Максим униженно подполз на коленях чуть ближе, но стражник остановил его, ухватив за плечо.

– Светлейшество? – посмаковал новое слово Мансур. – Недурно! Продолжай, – кивком головы дозволил он.