Неправильный рыцарь

Иногда в глубине суровой рыцарской души зарождалось странное, постыдное желание — желание, в котором Эрлих ни за что не признался бы даже на исповеди. Ему...о, Пресвятая Дева, спаси и помилуй нас грешных!...ему хотелось стать — хоть ненадолго, на несколько минут! — одним из многочисленных белоперых, безмозглых, бессовестных тварей, лишь бы только ощутить на себе прикосновение этих нежных рук и нежных губ, о-оооо... Ненадолго, совсем ненадолго, но ощутить.

Рыцарь прикрыл глаза и, прорычав нечто бессвязное, замотал головой, прогоняя диавольское наваждение.

Ибо кто иной, как не Враг рода человеческого, мог посылать ему, Первому Рыцарю королевства, столь непотребные мысли. Мысли, смягчавшие дух, делавшие его подобным сырой глине, из которой можно вылепить все, что заблагорассудится. И тем самым — опорочить самую возвышенную, драгоценную, самую чистую любовь в подлунном мире. Любовь, которой нет, не было и не будет прекрасней! Ни в одном из королевств! Опорочить ее, низвести до уровня простой житейской истории — вот коварный замысел Владыки Теней. Коварный и беспощадный. Впрочем, и на козни нечистого есть управа!

...Преданный слуга и оседланный конь давно поджидали рыцаря снаружи, посреди вымощенного крупными булыжниками двора. Троекратно осенив себя крестным знамением, благородный Эрлих-Эдерлих-Эрбенгардт фон Труайльдт, сир Фондерляйский, сеньор Буагенвиллейский, бессменный кавалер Ордена Алмазной Крошки, в общем, — Истинный Рыцарь Без Сучка и Задоринки, сел на коня и пустился в путь.

«Роман о заклятых

любовниках»,

творение достославного сира

Ромуальда Лисохитриссного,

воистину заслуженно

снискавшее восхищение

Кавалеров и Дам.

Глава пятьсот тринадцатая,

кратчайшая

Глава первая

Стрельчатые окна уходили высоко под своды замка. Льющийся из них свет, проходя через цветные витражи, окрашивал лица притихшей толпы в невероятные, фантастические цвета, дробился на многочисленных гранях серебряных подсвечников, расставленных по периметру зала, и фейерверком падал на беломраморный пол.

Однако всеобщее внимание было приковано не к этой красоте, а к истощенной женской фигуре в центре, на возвышении.

Ее облегал, затканный серебром, бледно-лиловый шелк (самого что ни на есть унылого оттенка), отчего красавица выглядела почти бесплотной. Тонкие и длинные, похожие на картофельные ростки, пальцы были унизаны серебряными кольцами (на одном сверкал большой, уродливый по форме, алмаз цвета желчи).