Сказ о злате, любви и драконьей слезе

Кони в царской конюшне отборные, один другого краше и резвее, но Иван решил всё же пойти пешком. Если змей до конины охоч, к чему искушать зверюгу? Забросил стрелец за спину верный лук, привесил два колчана, опоясался мечом. Девицы-чернавки из терема платочками вслед махали, слезинки украдкой роняли.

Миновал Иван околицу стольного града, повела дорога безлюдная в гору. Солнце то припекает, то за тучку спрячется. Долго ли, коротко ли, вот уже перевал виден, а в десятке шагов — дыра в скале огромная, из неё змеиным духом несёт.

— Эй, Змей Горыныч! — закричал стрелец. — Выходи!

Задрожала гора под ногами, и показалась — не из пещеры, а с другой стороны перевала — змеиная морда на шее длиннющей. Выбрался змей целиком, крылья расправил, будто красуется, солнце на чешуе листвяно-зелёной играет.

— Почто пожаловал, витязь? — проревел змей.

— Слухом о твоей силе и мудрости земля полнится, — польстил Иван, земной поклон отвесил. — Иные бояре думают тебя на царство звать. На престоле нынче старый болван зад отсиживает, сынки его — дубы-лоботрясы.

— Мне-то что? — выдохнул дракон струйки дыма. — Не нужно мне ваше царство.

— А что нужно?

— Золото.

Глаза Ивана чуть не выскочили на макушку:

— У тебя ж его и так — завались!

Дракон дико захохотал, колотя хвостом по скалам. Посыпались крупные булыжники, от одного Иван едва увернулся.

— Дурак ты... — прошипел змей, отсмеявшись. — Дурной, как все людишки. Злата много не бывает!

— Да неужто? Злато не само по себе дорого, а тем, что за него на базаре покупают! Твоих богатств хватило бы скупить всю ярмарку — но ты не истратил ни монетки! На что копишь сокровища?

Дракон понурился, отвёл взгляд.

— Жениться хочу, — буркнул змей.

Иван никогда прежде не слыхивал о драконьих девицах. В былинах все змеи — мужики, но ежели мозгами пораскинуть, то не из камня же они родятся?

— Какова же твоя невеста? Небось, раскрасавица?

Змей тяжко вздохнул, возвёл очи к небу:

— О, нет в мире слов, чтобы передать её красоту! Когда взмывает в небо на своих золотых крыльях, солнце стыдливо прячется за облачка.

Иван хотел было ответить, что если любит, то и в шалаше с милым жить за радость почтёт, но побоялся новой лавины, драконьим смехом стронутой.

— И она верно ждёт, пока ты в чужой земле богатеешь? — спросил витязь.

Дракон понурился, поджал лапы под брюхо, веки надвинулись на глаза, оставив две узкие щёлочки.