Сказ о злате, любви и драконьей слезе

— Ай, Иванушка, ай да позабавил! Я уж думала, всем ведомо — не умеют драконьи девицы любить! Под венец идём с теми, у кого злата больше. Разве у людей иначе?

В душе Ивана шевельнулась гнусная мыслишка о девице из терема, что улыбалась ему радушнее прочих. Манит ли её стать да храбрость молодца... или жалованье стрелецкое?

— У людей всё иначе, гадина крылатая! — ответил грубо. — И что вы так до злата жадны? Нешто спать на нём мягче, чем на перинах?

Хозяйку сотрясла мелкая дрожь, от гребня до кончика хвоста. Иван сжал рукоять меча, подумав, что тварь в ярости и сейчас кинется — но пригляделся и понял, что змея давится беззвучным смехом.

Тонкие лапки обхватили живот, казалось, ещё миг — и драконица повалится на ковры, будет качаться, сшибая резные столики, но она уняла смех.

— Ох, какие люди невежды... — выдохнула, утирая слёзы. — Взаправду думают, что драконы на злате спят, а самоцветами любуются? Вовсе не для того нам сокровища!

— Для чего же?

— Для зелья бессмертия! Пока дракон пьёт в день миску расплавленного золота с одним толчёным алмазом, двумя яхонтами и тремя смарагдами — до тех пор не старится!

Иван поверил драконьей красавице.

Он всегда чуял неправильность в байках о драконах, одержимых страстью к самому блеску злата. Нет, здесь страсть иного рода — сильнее и глубже. Стрелец вновь оглядел красавицу: чешуя блестит, как зеркало, зубы сверкают белизной, глаза лучатся, хвост от бодрости кренделя в воздухе рисует. Не то, что Горыныч: шкура тусклая, морщинами изрезана, видно, дряхлость уже подступает. .. Он-то зелье бессмертия не готовит, всё для любимой бережёт.

— Неужто вовсе не жаль тебе Горыныча?! — в гневе крикнул стрелец. — Он весь извёлся от любви!

— Не жаль! — прорычала драконица, сбрасывая благожелательность. Приподнялась на задних лапах, крылья затрепетали, гоня ветер в лицо витязю, хвост выпустил шипы. — Не жаль, ибо я знаю истинную цену любви!

— У любви нет цены, это чистое и святое чувство!

Драконица втянула когти и шипы, расслабила могучее тело, но и смеяться не стала.

— Чистое? Святое? Зелёный ты, Иваша, похлеще Горыныча. А хочешь знать правду: что такое любовь и откуда берётся?

Иван кивнул. Хоть не верил, что драконица правду знает — откуда, если ей любовь неведома? — но и брехня сгодится, чтобы пересказать кому следует. К примеру, Горынычу, который, видно, ослеплён любовью и поныне не разглядел истинного лица невесты...

Хозяйка растянулась на подушках: шея красиво изогнута, крылья раскинуты вольно.