Нарисованная жизнь майора

Медсестра кричит, роняя пробирку, отчего краска-кровь яркими пятнами разливается по белому кафелю.Утро было хмурым. Нехотя жуя бутерброд, майор щелкал каналы, пока не остановился на мультфильмах.— Опять мультики смотришь? – жена выглядела сонной и не успела нанести макияж, отчего казалось совсем старой.— Да я так, просто щелкал.— Последнее время ты чаще мультики смотришь, чем первый канал.— Тебе какое дело вообще?— Что ты орешь на меня? С утра кричишь, вечером, когда приходишь!Майор отбросил пульт, вслед за ним бутерброд.

— Да пошли вы все!Его знобило и, одновременно бросало в пот. На утреннем совещании начальник всем прямо сказал, чтобы никаких больничных на время проверки. С выходом на больничный, они смело могут писать рапорт на увольнение. А тут еще намекал майору, что неплохо бы устроить а-ля фуршет, на котором бы тот анекдоты свои потравил, тосты произнес, ведь он всегда так хорошо умел спаивать проверку.Майор вяло улыбнулся в ответ.Когда все уходили, начальник попросил его задержаться. — Ты чего такой вялый Сан Саныч? Говорят ты приболел? — Да нет, просто… Дома не очень дела…— Ты продержись на время проверки, давай, а потом я тебе отпуск дам, хочешь на больняк сходишь.— Я понимаю, Михалыч, все будет нормально.— Давай, Саныч. И это, сделай как умеешь.Майор улыбнулся, но снова как-то вяло, неестественно. Все управление, вскоре было измазано в краску, а майор делал как умеет. Никто не обращал внимание на краску, не кровь же, в самом деле, а может и кровь, что с того. привычки к крови в таких местах вырабатывалась поколениями, годами, поэтому ее никто не боялся. Не любили светиться этим, но бояться, к чему. Краска же раздражала, как и ужимки мультов. Проверяющие уже были изрядно разгорячены. Снаружи их тела распарила сауна, изнутри спиртное. Все уже дошли до нужной кондиции, один только майор был трезв. Впервые за все время, он не испытывал удовольствия от происходящего. Его гложило что-то, мешало расслабиться.Внезапно, майора осенило. Он же трезв. Просто трезв и все, когда вокруг опьяневшие красные лица, жеманства, далеко, не свежих женщин, их потискивания пузатых полковников. Он вспомнил свои первые дни на службе, тогда еще молодой лейтенант не собирался пить и бить, хотя прелести «корочки» он предвкушал, но честно думал, что будет приносить пользу, хотя подумывал и о благах будущей службы. Но первая критика за то, что он трезв, потом второе отсчитывание начальника и насильно влитый стакан сделали свое дело.