Новогодний суперматч.

- Разрешите представиться, Всеволод Владимирович Владимиров, назначен на матч одним из главных судей.

- Простите великодушно, под своим, стало быль, настоящим будете судить? Похвально! А второй-то у нас Бонд?

- Да, Джеймс Бонд.

- А помощником у вас…?

- Не кто иной, как Антон Городецкий.

- Ага, иной, значит. А вот не кажется ли странным, героический Вы наш, что у господина «007» не было других имён в отличие от вас?

- Наверное, Флеминг не любил псевдонимов? Нет?

- Может быть, любезный Всеволод Владимирович, всё может быть.

Я считаю вас самыми подходящими кандидатурами для судейства этого Великого матча. И моё мнение разделяют главные тренеры обеих команд, а также капитаны Бендер и Немо.

Когда тренировка почти закончилась, произошло маленькое ЧП.

Илья Муромец перестарался со щелчком, и шайба, отскочив от «блина» вратаря пулей полетела в сторону спящего на последнем ряду охранника и попала точнёхонько ему в лоб.

- Масаракш! – Каммарер перепрыгнул через бортик и в три прыжка оказался рядом со сползающим с креслом телом пострадавшего.

Максим подхватил его и бережно уложил на пол у выхода с трибуны.

Хоккеисты собрались вокруг.

-Надо бы пульс послушать, - предложил Врунгель, посасывая пустую трубку. На Арене нельзя было курить.

-Разрешите, Христофор Бонифатьевич? - матрос Лом приставил руку к шлему.

-Отставить! - К охраннику подошёл Сухов с комком снега в руке и приложил его к назревающей шишке. Вот тут случилось непредвиденное: мужчина проснулся.

- Вы кто? Что здесь делаете?

- Слава Богу, живой! – перекрестился Илья Муромец и тут жешарахнул клюшкой по голове секьюрити. Тот снова отключился.

- Что ж Вы делаете, безжалостный наш? - наконец-то к жертве богатырского щелчка добрался Хоттабыч, - отойдите все от него.

Через минуту от шишки не было и следа, а страж порядка опять мирно спал в кресле на последнем ряду.

- И помнить ничего он не будет, не волнуйтесь, Остап ибн Ибрагим. Или подумает, что это ему приснилось.

-Вот и чудненько, только не забываем, - Бендер по-дружески похлопал джина по плечу, - что во время матча магия запрещена, Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб.

-Эх, жаль меня Катерина Матвеевна не увидит, - Сухов сидел за столом и писал очередное письмо своей ненаглядной: «И летаем мы теперь по льду, как ласточки над речкой нашей, в которой вы, помнится, мыли свои ножки белоснежные. Картинка эта так и стоит у меня перед глазами».