Девятнадцать сорок восемь Том IV

— И что за вульгарности? «Маман» и «Папан»?

— На французский манер, — пожал плечами Кирилл, схватил увесистый резной стул у стены и потащил его к столику.

— Если используешь заимствованные слова, то лучше выражайся на том языке, откуда их заимствовал.

— На французском? — удивился Кирилл. — Ну уж нет! Эти поедатели лягушек слишком сильно картавят.

— Не так уж они и картавят, — хмыкнула мать.

— Сын, нам нужно серьезно поговорить, — осторожно начал отец. — Твои последние выходки… крайне неуместны и выставляют наш род в плохом свете.

— Эм-м-м… какие именно? — спросил Кирилл и тут же принялся оправдываться: — Если вы про то, что мы с Мариной использовали охотничье ружье и костюм медведя в… интимных забавах, то это… наше личное предпочтение. И на всякий случай, в костюме был я.

Евгений Семенович, представивший, как его сын занимается сексом с своей невестой в костюме медведя, открыл было рот, но завис. В голове вертелся вопрос, как они использовали ружье, но язык отказался повиноваться и спрашивать подобные пошлости.

— Отец имел в виду твою волонтерскую деятельность в одном небезызвестном кафе.

— Вообще-то мне за это платят! — возразил Вешкин. — Почти тысячу рублей в месяц! Правда, я еще их не разу не получил. Все спускаю на кофе в счет зарплаты.

— Дело не в том, платят тебе или нет, — кашлянув, взял себя в руки Евгений Михайлович. — Дело в том, что ты будущий глава рода. А занимаешься мытьем полов в кофейне.

— Смею возразить, — выпрямился Вешкин. — Будановы своих детей заставляют работать.

Они проходят весь путь в их компаниях: с работника склада, вплоть до директоров.

— Да, но полы они не моют, — возразил Вешкин. — К тому же, мы не Будановы. У них вообще каждый мужчина обязан пройти военную службу. Традиция рода, на секундочку.

— А почему у нас не может быть такой традиции? Я, между прочим, многое почерпнул, занимаясь мытьем полов.

— Например? — хмыкнул отец.

— Например то, что вне зависимости от происхождения и дороговизны обуви, грязь с улицы несут все.

И грязь на дорогих ботинках аристократа ничуть не чище грязи с кроссовок бедного студента. А еще я для себя понял, насколько я ненавижу людей, жующих жвачки.

— А это тут причем? — смутилась мать.

— При том, что засохшая жвачка не хуже шпаклевки, и отдирать с пола ее крайне тяжело, — авторитетно заявил Кирилл. — А люди вне зависимости от происхождения по одному вполне сносные особи. Вот только толпа — это жуткое грязное и бескультурное стадо.