Меншиков

После чего сформировал Кукошонка и ужалил им в мозг Филиппия.

Тот подпрыгнуло, будто ему в зад вонзили раскаленную кочергу и быстро-быстро закивал бородой:

– Конечно, достопочтимый граф, конечно. Приношу мои глубочайшие извинения. И тебе, юный наследник, тоже…

И под удивленный взгляд солдат ретировался из избы.

– Ну и мы, значится… звинения приносим… – промямлил их старшОй и они тоже покинули сии палаты.

«Кукушонок» – легкие чары внушения, внушал лишь одну мысль и то ненадолго. Но на какое-то время мы от общества Филиппия были избавлены.

Я посмотрел на старика.

– Силен ты, однако, червь. Меня вызвать из небытия. Таковое мало кому под силу. Ладно. Коли обещал помочь, помогу. Говори, что ты от меня хочешь, и я пошел. Конкретно. Злата? Убить кого? Молодости?

На «молодости» старый Меншиков раскрыл, было, рот, но я поспешил его разочаровать.

– …хотя, не, молодости не выйдет. Дряхлый ты больно. Разве что сил на время прибавлю… Короче, говори скорее и я пошел… Ы-ы-ы-а-а-а… – могучий зевок сотряс хрупкое тельце от пяток до макушки.

– Я… я, господин, желаю лишь одного. Чтобы род наш окреп и снова встал возле государя нашего… чтобы изгнать чертей забугорных с Руси-матушки.

– Так в чем проблема-то? Найди девку, забрюхать. Лет двадцать жизни я тебе еще дам.

Меншиков густо покраснел.

После стычки с местными, настроение мое улучшилось. Жаль, конечно, что никого завалить не довелось. Свежая кровь смертных с утра улучшает пищеварение на весь день. Но так как я не собирался проводить в этой дыре весь день, обойдусь.

– Проблема э-э-э… в Государе. Нет его у нас на Руси. Как ампиратор Петр исчез, так и правит непонятно кто. На троне нынче племянница его родимая, но страной правит не она, а кодла иностранная под предводительством герцога Бирона. Всю державу по ветру пустили, опутали щупальцами и тянут кровь иноземцы сратые! А в мире-то неспокойно. Поляки лютуют на границах, варвары тартарские окраины грабят, а еще… Да ты сам выйди, посмотри.

Он указал кривым пальцем на дверь.

Посмотреть?

Я медленно сделал несколько шагов. Тело было чужим и незнакомым. Легким, словно пушинка и тощим. Эх, где моя привычная поступь четырехсоткилограммовой туши?

Откинул держащуюся на честном слове дверь и шагнул за порог, сощурившись от ярого солнца.

«Поместье», а вернее небольшая изба Меншикова находилась на холме. Сразу за ней начинался дремучий лес, а внизу, у подножья виднелся городок.