Освобожденный

Став лучшим гладиатором в городе, карлик стал в нем самым богатым ланистой. Местные ланисты перестали выставлять против меня своих гладиаторов, поэтому господин начал возить меня по другим городам. С этих пор моя персона начала обретать слухи и легенды.

Вскоре я накопил достаточно, чтобы выкупить свободу. Оставалось лишь поговорить с господином. Но этот момент я долго оттягивал. Личная встреча с Ричардом Келли состоялась за день перед моим поединком с гладиатором по прозвищу «Великан» из города Брефикс. О предстоящем бое с громилой я нисколько не думал – лишь настраивался к разговору.

В тот день господин встретил меня с приподнятым настроением. По синим овальной формы отпечаткам на его шее и, выходящей из его покоев молодой девушки, я понял – это лучшая возможность для разговора. И с языка слетели терзающие мысли.

Разговор был не долгим, но по ощущениям шел часы. Тогда я не получил утвердительного согласия. Но Ричард общался со мной, как с равным. Он пытался договориться со мной, хотел, чтобы я остался хотя бы тренером в его школе.

Однако моя позиция была крепка.

На следующее утро, в день поединка с «Великаном», толпа не просто кричала – она визжала. Встретились две легенды, никто не знал итог. Наш выход на пески встречали под овации, выкрикивая наши клички. Когда мы впервые скрестили клинки, я обжег его взглядом и сказал: «Знаешь, скоро я стану свободным, осталось лишь убить тебя». На что тот ухмыльнулся.

Никогда не думал, что предначертанный путь может внезапно оборваться. Бой оказался равным, никто из нас не смог пустить противнику кровь – пока я не ошибся.

Меч «Великана» достал меня, отрубив левую руку. Большая часть зрителей затихла, когда я свалился на песок. Огромная тень накрыла меня своим телом: громила победил. Мне оставалось лишь принять кончину, но до решающего удара я трусливо выкинул два пальца вверх, что означало просьбу сжалиться над проигравшим. Обычно на жест пощады никто не реагировал в боях, всем хотелось увидеть смерть. Однако зрители начали выкрикивать: «Пощады!», а знать на трибунах засуетилась. Но все же мне сохранили жизнь.

Какое-то время я лежал в городском лазарете, после меня перевезли в родные стены школы. Там я продолжал сохранять постельный режим и добиваться аудиенции с господином, но Ричард не торопился почтить меня своим присутствием. Совсем скоро до меня начали доходить слухи о том, что господин ищет покупателя на мою продажу, и тогда я осознал свое положение. Свободы мне не видать, как и бывалой славы.