Сонный лекарь-2

Оно и понятно! В Академии учатся больше четырёх с половиной тысяч одарённых со всего света. Если каждый будет таскать с собой по бригаде бодигардов, нам всем тут станет тесно.

Протиснувшись к стойке рецепции, начал разбираться куда дальше идти. Согласно последнему информационному бюллетеню, разосланному зачисленным студентам, на первый курс приняли аж 1120 одарённых почти из всех стран мира.

В Кубе пять факультетов – по три кафедры на каждом. “Целительскую медицину” разделили на три направления – саму кафедру “целебного дела”, кафедру “алхимического искусства” и “научно-исследовательскую”.

Проще говоря – чистые практики, прикладное дело и теоретики-исследователи. Согласно всё той же бюллетени, номер моей учебной группы 1ЦД.

Меня у стойки администрации поймала девушка-индианка в форме сотрудницы Академии.

– Первый курс?

– Да.

Девушка, устало вздохнув, развернулась на каблучках и указала в коридор, перекрытый турникетами.

– Церемонии приветствия для первокурсников пройдут в правой части Куба.

– Церемони-и ? Их что, несколько?

– Три.

Новых студентов, как обычно много. Вот вас и разделили на группы, – индианка усмехнулась. – Какой-то идиот забыл вчера сделать первому курсу свежую рассылку. Насчёт церемоний… Можете посетить любую. Каждую будет проводить один из попечителей Куба, имеющий ранг абсолюта [7]. На “Аристократические устои” от господина Гауса скорее всего пойдут благородные с кафедры бизнеса, управления и международных отношений. На “Реализм”, студенты с кафедры гос-администрирования, прикладных и глобальных процессов. А на “Ксено-будущее”, все кафедры военного и целительского факультетов. Господин Мохиндер Суреш один из немногих известных ксенобиологов. А в ранге абсолюта [7] и вовсе единственный.

Индианка вдруг поёжилась.

– Брр! Как вспомню его “Музей тварей Сопряжения”, так мороз по коже!

Пробившись через толпу в холле, чуть не потерял подаренный рюкзак. Толпа провожающих родителей скучковалась у турникетов, так что последние метры пришлось пробиваться едва ли не под “Усилением”.

Успел! Пара хмурых охранников в чёрном закрыла тяжелые двери в зал “Ксено-будущего”. Опоздавших студентов, неторопливо шедших за мной, не стали впускать внутрь.

– Кто вообще такой этот Мохиндер Суреш? – надменно процедил темнокожий студент, ни к кому конкретно не обращаясь. – Йордов сын! Такой фамилии нет в бархатной книге Византийцев.

Договорить темнокожий первак не успел. Свет в зале погас. На массивные двустворчатые окна опустились металлические жалюзи.