Перекресток миров. Первые шаги Синигами

Да и еще какой жизни! Я крутился как мог, из не самой умной головы вытягивая идеи, как заработать. И как бы я ни удивлялся, у меня получалось, и все равно богачом я не стал, да и не нужны мне были миллиарды. Да, было сложно, и не раз я проходил по лезвию ножа, но так и не пополнил ряды заключенных или закопанных на неприметной лесной поляне.

Но, как говорят в народе, сколько веревочке ни виться, все равно она совьется в плеть. Нет, я не выздоровел, чуда так и не случилось, обезболивающие перестали действовать полтора года назад.

Но в больницу я попал только сегодня, в парализованном состоянии, и сейчас считал последние часы, что мне остались.

На дне рождения собственной дочери мне стало плохо и скрутило, и в этот раз все было хуже, чем когда-либо. Мне за прошедшие годы не раз было плохо, но как только меня за праздничным столом начало накрывать первой волной боли, я понял, что вот и настал мой последний час. Жаль, что омрачил совершеннолетие своей любимой дочки.

Когда скорая доставила меня в больницу, меня занесли на носилках в реанимацию, я еще мог говорить и даже расписался в подготовленных на этот случай документах.

Моя жена сама принесла папку с моими документами, не зная, что в ней лежало нотариально заверенное согласие на донорство моих органов. И если я умру, то теперь буду уверен в том, что часть меня поможет кому-то сражаться за свою жизнь и его схватка со смертью не будет проиграна.

Зрение оставило меня сразу после того, как я потерял способность говорить, но я слышал, как хлопают двери в моей палате, до меня доносилось, как плачет где-то в коридоре моя любимая супруга.

— Константин Иванович, вы уверены? — спросил молодой женский голос, который мне был незнаком. — Он еще жив и может восстановиться, да, не сразу, но при правильном лечении…

— Любовь Викторовна, — прервал незнакомую мне женщину голос моего лечащего врача, с которым я встречался каждый месяц. — Он уже пять лет как мертв, и его спасало только стремление поставить на ноги своих детей и обеспечить им безбедное будущее.

В палате повисла тишина, и мой лечащий врач, словно немного посомневавшись, заговорил вновь, но в этот раз я хотел подтвердить каждое его слово:

— Перед вами, Любовь Викторовна, человек из стали. Да, пять лет назад это был всего лишь один из мелких бандитов, которому было предначертано умереть в тюрьме или от ножа под ребро, — голос врача, казалось, начал заполнять мое сознание, и я как будто видел наш пятилетней давности разговор.