Тайна Дюрка. Том 1

Под козырьком, в скале, образовавшейся из огромных серых глыб, темнеет дубовая дверь. Эта дверь ведет к узкой каменной лестнице, ведущей в пещеру. От дверей проложена лестница во вторую галерею, из которой в священную гору Дюрк винтообразно уходит галерея из семи пещер.

В десяти-пятнадцати шагах от входа в пещеру Дюрк над пропастью на небольшой площадке стоит величественный кряжистый дуб с обломанными сверху ветками. Эти ветки похожи на изувеченные культи великана. По краю пропасти громоздятся семь валунов, обросшие мхом.

Рядом покоятся надмогильные плиты усопших жрецов, священных старцев, старух.

Дуб-великан весь испещрен. Он в рубцах и страшных шрамах, оставшихся от военных, природных катаклизмов. Под громадным стволом дуба с дуплом, зияющим на уровне головы взрослого человека, по верху земли огромными чешуйчатыми удавами расползаются мощные узловатые корни с черными прожилками. На стволе, корнях, огромных ветках-культях с роговидной чешуей зияют раны, из которых сочится кровь. Священный дуб под набежавшим на горку случайным ветром, поднявшимся из прикаспийских степей, временами скрипит металлом, кряхтит, издает глухие стоны.

С плеч дуба к небу вилами тянутся три громадные рогатины веток, грубо обломанные сверху, из-за чего дуб смотрится великаном, изуродованным в смертельных побоищах. Со ствола, с его огромных рогастых ветвей чешуйками спадает черная кора. По искалеченным культям с узловатыми выступами, откуда сочится дурно пахнущая жидкость, огромной белой паутиной разветвляются сухожилия. Они тоже обрываются на концах культей, выцеживая из оторванных кровеносных сосудов кровь с гноем.

На первый взгляд создается впечатление, что дуб отжил свой век, доживает последние дни. Он временами больно скрипит под грузом прожитых лет, ссыпая с культей ржавчину металла, вздыхает из последних сил. Если на гиганта посмотреть другими глазами, то выглядит он парадоксально. Местами на дубе проклевываются небольшие побеги, в которых пульсирует жизнь. И в этом году на дубе, хоть поздно, но зашелестит молодая листва.

* * *

На плато, майдане жертвоприношений, на поляне весеннее солнце сожгло все: подлески с пожухлой травой, кустарники, овраги, ущелья… Казалось, выгорело все, где должна была сохраниться влага после бесснежной зимы.

Над ущельями Дюбек-чая, Рубас-чая белесыми пластами завис бесплодный туман. Он под своим искрящимся, вздутым, как бесцветный шар, покрывалом, островками прячет стойбища, разбросанные по холмам, вдоль берегов рек.