Где брат твой, Ромул?

И не последнее. Увы – не последнее... 

* * * 

Собираешься на войну, братец?Ромул поправил ножны, проверил острие копья. Обернулся. Рем, кажется был бледнее обычного, и в его голосе кроме привычного в последнее время вызова, сквозила неуверенность. Тонкие розовые губы кривились в усмешке, прищуренные глаза смотрели изучающе. «Не может быть», – подумал Ромул, глядя в эти глаза – отражение своих собственных – и вспоминая сегодняшний ночной разговор. А потом он вспомнил последнюю улыбку и тяжесть холодной руки Фаустула в своей ладони.

Умирающие не лгут. И Акка... Акка никогда не лгала... 

Нам нужно поговорить, брат, – сказал он. И, вглядываясь в глаза Рема, опять почувствовал его неуверенность. Как будто то ясное отражение, которое Ромул всегда видел в своем брате, теперь исказилось и поплыло, как отражение в быстрой воде Тибра.Умирающие не лгут, опять подумал он, пропуская Рема вперед. 

Ромул! – юноша, чистивший возле шатра конскую упряжь, вскочил, почтительно склоняясь перед вождем.

– Велишь сопровождать тебя? Ясные глаза восхищенно смотрели на Ромула. С благоговением и восторгом. 

Совершенно так, как после той стычки, в которой Ромул спас Целеру жизнь. «Ты ведь сын Марса, мой господин?» – благоговейно спросил он тогда: «Я понял, когда увидел тебя в этой битве...» 

Мы с братом собираемся выбрать место для будущего города, – сказал Ромул. Потом вспомнил Аккины слова  «Ты должен сделать это на глазах ваших людей» и добавил неохотно: –  Пусть наши дружины идут следом, на расстоянии.

 Хорошо, Ромул, – Целер наклонил голову, сияя, довольный доверием вождя и умчался собирать воинов: Фабиев – Рема и Квинкилиев – Ромула.«Дружины», – презрительно хмыкнул ему вслед Рем: – пастухи, бродяги и беглые рабы.Это наша армия, брат, – возразил Ромул. Запнулся. «Моя армия», – подумал он, поймав насмешливый взгляд Рема и вспомнив, что собирается сегодня убить его. Рема, своего брата.

 Рема, который мертв уже много лет. 

* * * 

Голос Фаустула был глух и невнятен.

Ромул сначала решил, что ослышался. Недоуменно обернулся к Акке, запнулся взглядом о ее тревожные, до черноты потемневшие глаза. Акка неохотно кивнула. 

Он мертв, мальчик, – Акка говорила медленно, как будто каждое слово давалось ей с трудом. Как будто ей было неловко или стыдно.  – Он уже давно мертв. Мы не знали, как тебе сказать. Я настаивала, но Фаустул боялся. Мы оба боялись, что это сведет тебя с ума... еще больше...