Княгиня изгоев

Затем раздался сильный грохот, словно все твари Тмави ворвались на общую кухню общежития и устроили погром. Лекса поморщилась и отложила книгу в сторону. Надо было вставать и идти выяснять, что стряслось. А самое главное — уцелела ли её сковородка с остатками макарон, что она неосторожно оставила на плите?

Как пить дать — доберется какой-то оголодавший и слопает. В общаге это быстро, а главное — следов потом не найти.

Самого пожара Лекса не боялась: жила она на втором этаже, обувь и вещи всегда были у неё в комнате, а выпрыгнуть в окошко?.

. Слава местным сугробам, что комендант ленится убрать с самого начала зимы. Падать будет мягко.

Это, конечно, в самой экстремальной ситуации.

Тут дверь распахнулась и в комнату влетела Тоня, вся раскрасневшаяся и задыхающаяся от смеха.

— Горим?

— Горим, — со смехом подтвердила подруга. Сапоги с искусственным мехом полетели в угол. —Там эта клуша из триста пятой слишком много масла бухнула в сковородку — оно и вспыхнуло. У дурехи глаза в кучу и сразу паника.

Хорошо, парни у Нюки сидели. То ли конспекты писали, то ли еще что... готовились. Они и потушили. Только стены покрасить теперь надо и потолок побелить.

— Это ж сколько масла ушло на это огненное шоу.

Подруги рассмеялись, а затем Тоня, не раздеваясь, с довольным стоном упала к себе на кровать:

— Семья!.. я мечтала об этом всю смену.

Лекса снова поморщилась, но не сказала ни слова. Только встала и убрала мокрую обувь подруги поближе к батарее. Жили они вместе с первого курса и Лекса уже привыкла к безалаберности Тони.

— А ты все грызешь древо познаний?

— Грызу. Сессия скоро. И тебе бы не помешало, а то вылетишь из университета и из общаги заодно.

— Ой, было бы из-за чего расстраиваться. Я вообще, может, передумала становится учителем рисования. Это вообще такая глупость — как можно научить рисовать? Человек или умеет, или нет. Да и, думаю — если слишком усердно грызть это проклятое древо, то быстрее заработаешь кариес. А мне мои зубки, белые и ровные, еще нужны — улыбаться симпатичным парням.

— Так всю жизнь и будешь продавщицей работать?

— Нет. Всю жизнь не буду — до свадьбы только. Вот подцеплю себе своего миллионера, молодого и симпатичного, и свалю из этого Аксельграда куда подальше. К морю. И солнышку. Навсегда.

Лекса хмыкнула, улеглась обратно на кровать и подняла книгу. Наивные мечты подруги, что какой-нибудь случайный и холостой богач заглянет в булочную, где она работает, веселили давно.