Марфа Ялгина

Марфа Ялгина

Максим Вишневенко

Марфа Ялгина

Над дальними горами в тёмном небе полыхнула зарница. Несколько мгновений небо оставалось тёмным, а затем снова осветилось яркой вспышкой. Потом ещё раз.

Старик поднял глаза от затухающего костра и посмотрел на далёкую грозу над горами. Тёплый ночной ветер трепал его слипшиеся от дневной охоты волосы и отгонял дым от трубки прочь. Зверь ушёл в болото, уведя за собой охотничьего кобеля, который всегда сопровождал старика в тайге. Человек остался один на поросшем травой холме, только он, Най-Эква и тёмный таёжный воздух.

Зарницы над горами беззвучно разгорались и гасли, иногда старику казалось, что молнии бьют прямо в горы, и тогда всё это становилось похожим на далёкую битву земли с небесами, которую, однако, разыгрывали так, чтобы не разбудить спящий мир.

Старик снова опустил глаза в костёр, от которого оставались лишь жаркие угли - очаг Най-Эквы, её главный дар людям и её главное оружие. Возле костра было удивительно тепло и тихо. Тихо настолько, что неподвижный человек сам походил скорее на каменное изваяние, чем на охотника, который весь день загонял лося, и от которого тот в итоге ушёл.

На сосну позади него шумно сел ворон и уставился на ещё пылающие жаром угли.

- Что нужно Отцу Шаманов от меня? - скрипучим голосом пробормотал старый охотник, - Красная Женщина оберегает меня, я в долгу у неё, но тебе зла тоже не несу.

Ворон шумно каркнул, словно разрезав тихое марево, висевшее над поляной. Ветер изменился, стал более холодным и резким, принеся с собой запах гари и отдалённый рокот.

- Отец Шаманов знает, что я всего-лишь охотник, я не иду по Белой Тропе. Я не смогу ему помочь.

Ворон снова каркнул, и старик ощутил запах палёной шкуры и мокрой шерсти. Ветер стал ещё более холодным, его резкий порыв поднял в воздух пепел с костровища, одновременно раздувая угли.

- Но я попробую. - человек вздохнул и вытряхнул в траву табак из трубки.

Над горами небо расчертила огромная жёлтая молния.

А затем всё стихло.

***

Марфа вышла из избы и вдохнула свежий байкальский воздух.

Что-то недоброе поселилось в её сердце, что-то тревожило её разум. Списав всё на волнения от первой ночи в незнакомом месте и тревогу за отца, который в ночь уехал обратно в Иркутск, девушка прошла по деревянным мосткам до колодца в углу двора.