Добрые дисы

Добрые дисы

Карина Минчик

Добрые дисы

В ту ночь Альдис снова приснился Эрлинг. Приснился не так, как снятся обычно молодым девушкам их наречённые, и как сама Альдис желала бы увидеть жениха – нет, вовсе не так. Нечёткий образ, в котором едва угадывались знакомые черты, тонул в сумрачно-сером стылом тумане; Альдис тянула руки к Эрлингу, хотела позвать его, но дыхание перехватывало, будто от долгих рыданий, и казалось, что нет и не будет просвета в этой пустой и безрадостной мгле.

Проснувшись, она долго лежала, невидяще глядя в темноту.

Там, во сне, она точно знала, что за опасность угрожает Эрлингу, а сейчас не могла вспомнить и десятой доли того, что видела и ощущала. Сон развеялся, оставив после себя лишь предчувствие грядущей беды, смутное, неопределимое, а от того ещё более тоскливое.

Больше в ту ночь Альдис так и не заснула. Проворочавшись до рассвета, она поднялась вместе со служанками, хотя обычно любила поспать подольше. Но бледные солнечные лучи, проникавшие сквозь маленькое оконце под крышей, не развеяли её тревог, не добавили уставшему телу бодрости.

Альдис ощущала себя измученной и разбитой, словно после долгой болезни.

Взявшись расчесывать волосы, она заметила, как дрожит в руке резной гребень. Отчего же так тревожно? Это ведь не первый морской поход Эрлинга, и никогда раньше Альдис не боялась за своего жениха. Иные хирдманы возвращались домой без рук и пальцев, одноглазыми и хромыми, или же не возвращались вовсе – но с её Эрлингом такого не произойдёт, верила Альдис.

Однако сейчас, в минуту слабости, страшная догадка захватила разум, и прогнать её не было сил: что, если в далёкой земле, в Гардах, с Эрлингом случилось несчастье?

– Какая ты бледная, – младшая сестра Альдис, Сигне, тоже проснулась и теперь сидела на постели, позёвывая в рукав рубахи. – Заболела, что ли?

– Просто спалось плохо, – вымученно улыбнулась ей Альдис. Сигне всплеснула руками:

– Сон? Говори скорее, чтобы не сбылось!

Альдис покачала головой.

Всем известно, что дурной сон лучше поскорее пересказать домашним. Однако же она медлила, рассеянно водила гребнем по волосам, избегая любопытного взгляда Сигне. Ей казалось, стоит кому-то услышать о её сне, и тот сразу же станет явью, такой же неотвратимой и грозной, как серые скалы, что охраняли устье Нидде-фьорда.

– Я не помню, – наконец ответила она, отложила гребень и вышла из женского покоя.