Паломник. Том 2

Андрей убеждал друга принять предложение, но Пётр был не готов верить первому встречному и тянул время. Расположившись в тени построек, они продолжали вяло обсуждать планы, когда к ним подошёл один из воинов:

— Господин приглашает вас отобедать за общим столом, — на чистом греческом произнёс воин и отошёл в сторону в ожидании ответа.

Друзья переглянулись.

— Всё ещё уверен, что им нужен переводчик? – прошептал Пётр.

Андрей в ответ только пожал плечами.

— Не вижу смысла отказываться.

Не желая заставлять себя ждать, друзья проследовали за посыльным и вскоре оказались во дворе одного из домов.

Под столом подразумевалось небольшое каменное возвышение, накрытое тканью и уставленное разномастными блюдами. Пожалуй, насчёт собственных запасов грек не ошибался. Воины расположились вокруг стола, сидя на земле, а при появлении гостей с готовностью подвинулись, освобождая место. Давид сидел во главе стола и поднял руку в приветствии, разговоры стихли. Сложив руки пред собой, он произнёс краткую молитву и сделал приглашающий жест.

На какое-то время Андрею показалось, что он снова сидит за столом в преддвериях рая, только там он видел подобное изобилие. Молока не было, зато был свежий хлеб, сушеные фрукты, орехи и вяленая рыба. Когда принесли большое блюдо с жареной на углях бараниной, юноша едва не потерял над собой контроль. Запивая еду вином, грек готов был танцевать от счастья, и не он один. Нисколько не смущаясь присутствия господина за столом, воины оживлённо переговаривались, слышались шутки и смех.

На общем фоне выделялся только его друг, который ни слова не понимал по киликийски,[5] и сидел как на поминках.

Пётр не разделял общего веселья и к вину не прикасался, что не укрылось от внимания Давида. Время от времени он бросал на юношу взгляды, но Пётр не чувствовал какой-либо угрозы. Впрочем, вспоминая свою первую встречу с Юсуфом, он не сильно обольщался на этот счёт. Даже внешне Давид чем-то походил на Юсуфа и был сейчас одет в походное платье поверх кольчуги.

Под белой накидкой просматривалась всё та же чёрная туника с одним немаловажным отличием: на груди, золотой нитью был вышит восьмиконечный крест.

Общее веселье внезапно прервалось, когда из-за стола поднялся Давид. Остальные встали вслед за ним, разговоры стихли. Оглядев присутствующих, Давид что-то сказал и удалился. Воины вернулись к трапезе, но Пётр не спешил садиться. Взяв друга за плечо, спросил:

— Что он сказал?

— Сказал, что скоро выступают.