Волчий хлеб

Волчий хлеб

Ольга Цветкова, Rina Rossa

Волчий хлеб

1

В соседней избе до надрыва ревел младенец. Лес, вторя его крику, исторгал никогда не повторявшуюся злую песню. Шелест листьев становился то человеческими голосами, то звоном колокольчиков. В такие ночи, когда бушевал Вой-Ветер, никто не спал. Малые детки, звериные или человечьи, рыдали как один, предчувствуя беду. Злобный дух не просто пугал песней, он каждый раз уносил с собой малыша. Сколько Рута себя помнила, деревенские всегда после таких ночей недосчитывались цыплёнка, а то и телёнка.

Но старики всякое говорили, а потому после захода солнца ребятишек не пускали не то что во двор, а даже к окнам.

Когда Рута была маленькой, больше всего боялась ночей Вой-Ветра. Прятала голову под подушкой, а уши ещё и ладошками закрывала. Сама мысль о том, чтобы выглянуть из дому, заставляла её сжиматься под одеялом в дрожащий комок и обливаться семью потами.

Вспомнив прежние страхи, девушка села в кровати, отдёрнула занавеску и прижалась лбом к стеклу, вглядываясь в темень.

Теперь-то жить попроще стало. Главное что? Ни грибов, ни ягод лесных не есть, деревья рубить лишь те, к которым тропы сами выводили, печи топить только сушняком и валежником, дичи не бить, в лесу не сквернословить. Если лес не злить, то и вовсе ничего плохого не случится.

Точно в насмешку над Рутиными мыслями, у калитки промелькнуло белое. “Да прошёл просто кто-то”, – успокоила себя девушка. В следующее мгновение в окошко постучали.

– Дай хлебушка! – раздался с улицы голосок.

Рута так и похолодела. Лет пять назад, когда умерла бабка, девушке снился раз за разом сон про то, как покойница сидит с ней за одним столом на поминках и жалуется, что на угощение поскупились. Ровно таким же голоском жалуется, писклявым, будто кто-то по стеклу ногтями провёл.

– Деточкам хлебушка дай! – заплакали снаружи. А потом в окошке показалась голова, белая, беззубая. – Мне только хлебушка, я сразу и уйду.

Чудище исчезло. Рута хотела было крикнуть отца, но голос от испуга пропал.

А в голове всё звенело: “Хлебушка, хлебушка”. Делать нечего, как бы страшно ни было, а если кто из леса просит, лучше не отказывать. Рута тихо пробралась на кухню, взяла хлебец и вышла во двор. Положила хлеб на поленницу и убежала домой.

Тут бы ей, как в детстве, накрыть голову подушкой и уснуть, но вечно ведь любопытство сильнее и страха, и сонливости, и благоразумия. Девушка приподняла уголок занавески, принялась ждать.