Когда туманы холодеют

Через большую щель в ней, они увидели сидящую у каменного очага сгорбленную фигуру, одетую из волчьей шкуры кафтан, с накинутым на голову капюшоном. Вся хижина хорошо просматривалась. Потолок жилища был черен от копоти, сверху свисали оленьи рога и шкуры животных. Тихо потрескивал огонь. Борислав наклоняясь ближе, сделал шаг и тут под ногой у него хрустнула ветка. Фигура человека замерла и хриплым голосом произнесла:

- Если добрый гость - входи, а если дух злой - изыди вон!

- Старче, – произнесла Леля, - мы не духи злые, а люди живые, позволь войти.

Голос старика не утратил строгих ноток.

- Захаживайте, только сбор не топчите.

На земляном полу, лежали коренья и травы. Старик оглядел молодых долгим проницательным взглядом красновато-слезящихся глаз. Лицо его было суровым и строгим, с длинной, пепельного цвета бородой. Глядя на гостей он все еще продолжал перебирать травы своими длинными узловатыми пальцами, похожими на корни старого дуба крепко вплетшегося в его избу. Борислав много раз бывал в этих местах, и слышал многое о чудесах которые как говаривали творил волхв, но самого волхва увидел впервые.

Помнил как многие говорили что в бурого волка превращается он, и всех кто приходит в неурочный час он загрызает.

- Зачем пожаловали?! – сухой с хрипотцой голос здесь звучал по иному, будто потрясая воздух хижины.

- Старче, говорят, ты многое ведаешь, - выдохнула Леля, – судьбу хотим знать.

- Судьбу... Многие хотят, да не всем это в добро.

- Нам-то в добро, верно в добро!

- В добро? Много ль вы знаете, что в добро?!

Пламя костра грозно шевельнулось, а потом сделало это плавно, словно поманив их.

- Не сердись на нас старче, узри оком своим чистым, да поведай, быть ли нам вместе?

Старик взглянул исподлобья, хмыкнул, встал, молча и неспешно собрал коренья и травы, из корзин и берестяных коробок, и подойдя к костру, бросил всю охапку в пламя. Те вспыхнули фиолетово-красным огнем, превращаясь в сизый дым. А потом неясные тени замелькали в костре. Старец внимательно вгляделся, словно читая древние письмена, что иногда Борислав видел на старинных камнях и плитах, которые попадались ему в лесах.

Над потолком крепко загудело, а из лесу донеслось странное завывание. Юноша почувствовал, что теперь ему как никогда становиться страшно, он сжал похолодевшую руку Лели, однако не подал виду что боится.

- Вижу… вижу, два ржаных поля, растут, спеют, солнце греет их, старик немигающим взглядом смотрел на огонь, - Вижу, как поедают они друга-друга.