Очерки истории Ларес

Но мятежные души их, огненные и жуткие, взлетели над землею и устремились сквозь зеркала пространства на Ларес, просочились сквозь струны времени, и обрели там новые тела. Огонь, спаливший их прародителя, стал в них страстью, рвущейся из груди, а черная пустота раздора, которую он нес с собой, уничтожала все, к чему бы ни прикоснулись. Страсть к разрушению толкала их от преступления к преступлению, от обмана к обману, от грабежа к грабежу, от убийства к убийству, не давая осесть ни на какой земле, но любую приводя к упадку.

Разорив же землю, на которой воцарились, уходили они в другую, избегая кары и оставляя жителей ее в слезах собирать останки разрушенного покоя.

Но и иная страсть обуревала безумную мать – страсть к собственному чаду. Она соединялась с ним как с супругом, однако от союза их рождались лишь скорпионы и ящеры, и хищные птицы с длинными шеями, разлетающиеся по лесам. Однако мать не старела и была все такой же жестокою и красивой, как в тот миг, когда вышла на свет из кровавой раны, сын же ее старел и дряхлел, и возгорался ненавистью к матери, и слабеющею рукою желал убить ее, он желал покинуть ее, но заметив его стремление, она сама убила его, уничтожила своею рукою, насытилась его останками, и вновь совершив таинственные молитвы, воззвала к своему крылатому брату, и брат услышал ее призыв и, расправив крылья, взмыл и проник сквозь гибкие лабиринты пространства в иной мир, и прильнул к ее чреву и соединился с ней, а после, золотою грудью пробив зеркала, вновь покинул Ларес, ибо только ему изо всех земных существ было дано преодолевать в обе стороны таинственную границу, соединяя своим полетом два мира.

Так, подобно некому челноку в ткацком станке, он сновал сквозь пространство, словно пытаясь залатать и стереть острую как нож границу, убившую его отца и разделившую два мира – два мира, эту незажившую рану, наследие его разрушительной силы.

Так он сновал много раз, ибо множество раз повторялось одно и то же: мать рождала сына, но когда, пресыщенный страстью к убийству и беспрерывной оргией, утоленный кровью и разорением до отвращения, он дряхлел и обращался против матери, она вновь пожирала его и вновь рождала и вновь пылала к нему с прежней силой.

Только с каждым разом отпрыск ее становился все слабее, все немощнее и все уродливей, все более короткой была его жизнь и все большую ненависть рождал он в тех, кто его встречал.