Эней

Ирка, такая как была. Все, что нужно знаю. Водила воду, кружила траву и деревья, это было совсем не трудно. Мне так нравилось.

Митра расслабленно внимал ей, пальцы Тромеры плясали над ним. Вдруг она замерла.

– Вот он! Пришел!

Митра медленно встал. На опушке леса, на самом краю видимости виднелась странная фигура – дымный столб, в котором едва угадывался силуэт воина.

– Ничего не разобрать, – пробормотал Митра. – Подойди к нему!

Тромера подчинилась. Когда она приблизилась к силуэту, тот качнулся – сначала к ней, потом от нее.

Она замахала руками, что-то протараторила. Потом, вытянув руку, словно вела кого-то, пошла обратно. Фигура плыла вслед за ней.

Вблизи быстрой Тромеры дымный силуэт словно прояснялся. Четче выступали детали – старинный полуоткрытый шлем с невысоким гребнем, абрис лица с густой бородой, широкие плечи, мускулистые руки.

Митра приблизился, изо всех сил вглядываясь в едва очерченное лицо. Фигура слегка поклонилась, прижав руку к груди.

– Покажи мне его руку.

Пальцы Тромеры пробежались от плеча вниз.

То, что открылось, заставило нимфу вскрикнуть. Галга зашипел.

В могучие руки в трех местах – бицепс, предплечье и тыльная сторона ладони – врезались толстые цепи. Руки выглядели бесплотными, а цепи – словно налитыми тяжестью.

– Ничего не вижу, – зло сказал Митра.

Руки Тромеры пришли в движение. Она водила ими по телу воина, и там, где пробегала ее ладонь туманная картина оживала, словно с зеркала стирали пыль. Но ненадолго – почти сразу образ сурового воина начинал рябить и размываться.

– Остановись, – сказал Митра. – Ты так себя растратишь. Лучше попробуем по-другому.

По его команде Галга, пыхтя, притащил большую и плоскую каменную плиту в полтора своих роста. Митра достал из пояса кисть, тщательно отмерил ингредиенты из двух флаконов и развел в чаше тушь. Быстро покрыл верхнюю часть плиты письменами, похожими на бегущих муравьев. Затем они втроем помогли воину улечься.

Письмена зажглись, сначала они просвечивали через тело воина, но оно скоро стало набирать цвет.

Он менялся, по лицу, рукам, по всей фигуре пробегали волны, то красные, то зеленые. Но сейчас их можно было видеть.

Митра долго вглядывался в открывшееся лицо, потом медленно проговорил:

– Я приветствую тебя, о великий Эней.

Губы воина изогнулись, но с них не слетело ни звука. Тромера бросилась рядом с ним, вслушиваясь.

– Ему очень тяжело говорить!

Митра кивнул.

– Надо думать. Через эти цепи он теряет себя.