Троя

За что капризная судьба столь несправедлива именно к нему? Почему единственная девушка, достойная стать его женой (а кем еще может быть царевна - если Фивы Плакучие Гектор так и не завоевал?) – настолько взбалмошна и глупа?! Ничего, зато власть мужчины над женой – почти безгранична.

А проклятое солнце словно издевается. Золотит ее волосы, играет с рыжиной. Струится, переливается бронза…

- Говори, Нерих, - милостиво кивнула вперед отца Андромаха.

Как можно позволять такое женщине? Хуже того – дочери, совсем юной девчонке?!

- Моя мать после этого слегла! - с ненавистью выплюнул в лицо Гелену грязный простолюдин.

Юноша чуть не отшатнулся. Он уже не удивится, если в этом дворце безумия простолюдин посмеет еще и поднять руку на царевича? И за такое даже не умрет. В этом случае отец уже не сможет не объявить войну, но лично Гелен позора не оберется!

– Чудом осталась жива!..

Еще и выжила? Надо было дать ей полсотни.

Лик Гелиоса издевательски светит в лицо из-за неплотных занавесей. Скалится. Слепит глаза.

- А моя сестра Алкеста – рабыня Клита. Он пользовался ею сам и собирался поделиться вот с ним!

Солнце наконец скрылось – очевидно, за набежавшим облаком. Зато неприкрытое отвращение в зеленых глазах Андромахи неприятно резануло. Что она глупа, царевич уже понял, но не настолько же!

Выходит, настолько. Ладно, ум для женщины – не обязателен. Жаль, ее никогда не сделать рабыней – из-за отца и Гектора. Но послушания Гелен добьется в любом случае. Здесь не станет всерьез вмешиваться даже отец, царь Приам.

А ее отца никто и не спросит.

- Твою дочь отпустят домой, - опять первой влезла Андромаха. – Сегодня же.

И в этот раз Гелен даже не удивился.

- А кто вернет моей сестре чистоту?! – пробормотал окончательно обнаглевший от безнаказанности мерзавец.

Будто речь о благородной женщине, а не о грязной селянке.

Да еще и яростными глазами сверлит ни много, ни мало – самого троянского царевича.

В Трою, скорее в родную Трою! Лучше терпеть странные выходки братца Гектора, чем глупые капризы забравшей неслыханную власть вздорной, малолетней девчонки.

- К сожалению, это не в моей власти, - наконец-то вмешался Ээтион. Вместо того чтобы заключить негодяя в колодки и дать ему еще горячих. А дочь – хорошенько высечь и запереть на женской половине. – Но твою сестру найдут и выпустят немедленно. Стража!

Приамид еще надеялся до последнего. Но нет – царь Ээтион приказал ее выпустить одну, а не с дворовыми собаками вдогонку.