Коловратова сотня

Надёжные помощники окружали Коловрата: княжеский десятник Терех Зосимыч — в меру речистый, но всегда убедительный от того и вызывающий доверие; Терехов сродственник Мстиша Червень — исполинского роста воин, обликом и статью внушавший невольный трепет и уважение; Алекса Посвист, муж хорошо известный в Чернигове, потому как ещё его дед служил в старшей дружине местного князя. Остальные семеро охраняли прибывших и следили за порядком, не снимая кольчуг и не убирая мечей. Главой рязанцев значился князь Ингварь Ингваревич, но на третий день тот, не желая ждать тянувшего с решением черниговского князя, ускакал в Новгород-Северский, надеясь получить в подмогу хоть какую-нибудь дружину или отряд ратников-добровольцев.

Совместные усилия оставшихся и решили судьбу посольства: не оплошали и не подвели Коловратовы люди. Боярин выполнил наказ Юрия Ингваревича — теперь он ведёт из Чернигова обещанную подмогу: вот он, тамошний воевода Феодор с сотней лучших дружинников скачет во след тревожно щурившемуся рязанцу.

Совсем немного оставалось да горы, на которой стоял город, но Евпатий всё рвался и рвался вперёд, да так, что даже свои едва поспевали за ним. От неистовой скачки тулупы над кольчугами покрылись нетаящим снегом, а щиты, притороченные к сёдлам, протяжно ухали своим деревянным нутром...

Когда же родные окраины воочию предстали перед взором Коловрата, тот резко и неистово остановил коня.

— Где Рязань? — изумлённо крикнул Евпатий, обернувшись к своим дружинникам, требуя разъяснений, как будто зрение вдруг покинуло его или морок омрачил разум боярина… Тут глазам рязанцев и черниговской подмоге предстал черный, обугленный горб горы.

Безликий, по-кладбищенски безмолвный, дико смотрящийся на фоне забелённых снегом склонов.

— О-поз-да-ли… — приговором рванулось из сотни, в миг пересохших, глоток и эхом разнеслось по жалостливо притихшей округе. Опоздали… С чувством острой, жгучей вины, но ещё обуреваемая недоумением и неверием в происшедшее, дружина выехала к бывшим стенам бывшего города под названием Рязань.

К отчине, что по воле набежников превратилась в большое холодное пепелише. А злая и безжалостная явь уже спешила ошеломить, выбить дух из сотни живых тел, поразить пришлых леденящим всё живое ужасом смерти и разрушения.

Снаружи большой надвратной башни, рядом с обугленным частоколом, рязанцы обнаружили тело княгини Евпраксии, жены Феодора Юрьевича — любимого сына князя Юрия Ингваревича.