Символы власти: Распад

С момента создания первых общеполезных изобретений - пороха, телеграфной связи – стали предприниматься попытки продать это на рынке внутри континента, но спрос поначалу оставлял желать лучшего. Кто-то вроде волшебников или вампиров откровенно смотрел на все эти штучки с усмешкой. Да и сами асфирцы и многие другие людские объединения относились к дарам разгаданной природы с большим подозрением, пока платой не стало тактическое преимущество тех, кто был менее предубежден и привередлив.

Наступление на страну начиналось невинно: до смешного выгодными торговыми сделками завлекались наиболее дальние подчиненные Асфири княжества.

Затем последовали административные перестановки, а далее – почти бескровный захват этих земель. Правящей верхушке королевства тогда казалось, что Корунд Морга Цаворта, дворянин, выходец из Асфири, изобретатель с неожиданно проявившимися политическими амбициями, лишь наглый разбушевавшийся мальчишка в компании наемников, и королевские войска с легкостью отобьют территории. Но противостояние затянулась, а потом и технический перевес дал о себе знать.

Знатным вельможам, и тем паче членам королевской династии до последнего хотелось не видеть очевидного и цепляться за мир. Стареющий король всю жизнь провел в войнах, на которых потерял обоих сыновей-наследников, как и отца когда-то. Теперь у него осталась внучка, на которую он не рассчитывал, и страна на пороге великого перелома.

Граф Балдрон Турмалан Моха, получивший нынче весть о предательстве своего вассала, приходился монарху племянником.

Повертев в руках смятое послание, граф поднялся в кабинет, про себя хмыкнув: «Спасибо, что хотя бы предупредил».

В голове всплыла одна из последних встреч с бароном-изменником.

Аседан тогда, как это часто бывало, пытался внушить Балдрону мысли о пользе новых веяний. Вышагивал по кабинету, энергично размахивая руками. На тот момент он, вероятно, уже раздумывал над предательством, но все-таки хотел, чтобы граф его понял. Балдрон отчасти понимал, но речь шла не только о его стране, но и о его семье.

Ветер в мире менялся, ветер, порывов которого он и его родные надеялись миновать. Злости граф не испытывал. Только усталость и досаду.

Тучный, с горящими глазами, Аседан представлялся графу неприятным контрастом с собой: усталым, с посеревшим лицом, стального цвета волосами и глазами – родовым наследством прародительницы-волшебницы, придававшим представителям королевской династии сходства с приведениями.