Жирный Обжора

Зверь-людоед, да ещё колдун… Как с таким управляться? Он всегда сумеет напасть неожиданно, а потом уйти от охотников.

Тамма между тем продолжала говорить:

– Когда мужчины отдыхают в своих домах, зверь чует их и не подходит близко. Ловить его оказывается совершенно бесполезно. Ловушки, западни и отравленные приманки он обходит. Если хоть один охотник останется дома, зверь его почует и не явится. Он будет нападать на тех женщин, что выйдут из селения. А к каждой хозяйке охрану не приставишь. Вдали от селения людоед всегда есть.

– Как это определили? – хрипло спросил Пантих.

– На позатой неделе пропал ребёнок. Старухи предупреждали, что зубастая смерть глядит из чащи. Охотники отправились в поход, и зубастый приблизился. Я запретила оставшимся выход из селения… – Пантих кивнул, соглашаясь: «Мол, помню», – женщины остались дома, выходили лишь большой оравой, за водой, а детвора, разве её удержишь. Мы тоже оравой, и недалеко, вон дома видны… В общем, побежали в рощицу за грибами, а вернулись не все.

Старухи гадали, чтобы узнать судьбу пропавшей. Сказали, что её убила зубастая смерть. И следов не оставила, крови на траве нет. А это – беда. Раз зверь-чародей попробовал человеческого мяса, он будет приходить раз за разом. Станет таскать детей, душить женщин. Ещё немного и вопрётся в селение. Как его избыть – неведомо, потому что охотников он чует, даже если в селении останется один или два человека. К тому же, если делить охотничью ватагу, она останется без добычи. Это уже мужское колдовство. С какой стороны ни посмотри, всё неладно.

Пантих стоял как неживой, ожидая, когда глава народа дойдёт до него, ведь не просто так Тамма позвала его к себе. Догадаться, что она скажет, было нетрудно, но следовало услышать настоящее слово, а не свои догадки, которые немного стоят.

Дошла очередь и до Пантиха.

– Ты силён, у тебя есть нож и копьё, которые ты сам изготовил. Тебе давно пора ходить с охотниками, но я просила Хорроя, чтобы тебя не допускали к посвящению и не брали в походы.

Согласно всеобщему закону, ты остаёшься ребёнком. Зубастый чародей не чует твою силу и не станет скрываться от тебя. А ты, мальчик Пантих, встанешь на его пути и поступишь с ним так, как должен поступить охотник.

Пантих едва не задохнулся при этих словах. Значит, не было никакой несправедливости, старшие знали, что делали, когда не допускали его к посвящению в охотники и не брали в походы. Не потому что он хуже всех, а потому, что лучше.