Жирный Обжора

Хоррой и Тамма вместе решили, что из всех парней именно Пантих достойнее справится с неведомым убийцей. А уж он постарается не оплошать. Знать бы только, где прячется людоед.

– Женщины пойдут сегодня на реку возле песчаной косы, – продолжала Тамма, – а дети, те, что постарше, отправятся на бугор, что рядом с косой, выкуривать из нор еврашек. Ты должен, ничем не занимаясь, болтаться поблизости, чтобы в случае тревоги успеть и туда, и туда. Но главное, помни, ты не охотник, а мальчишка, самовольно удравший от товарищей и вздумавший шататься, где ни попадя.

Женщины и подростки будут держаться кучно, а ты сам по себе, поэтому зверь должен напасть именно на тебя.

– Я понял, – наконец произнёс Пантих.

– Коли так, то дуй за копьём и нож не забудь. И покличь сюда, кто из мальчишек пацанвой командует. Буду их строжить. Кстати, тебя они слушать не будут, ты для них не пойми кто – полустарок.

Засидевшаяся в домах ребятня дружно направилась к изрытому норами бугру. С собой тащили пару охапок хвороста и тонкие пички – колоть еврашек, которые будут спасаться от едучего дыма.

Дров было немного, поэтому в основном драли бурьян. Вот уж от чего дым, так дым! Заправляли охотой трое ребят постарше, а две девочки строго следили, чтобы никто из малышни не вздумал отойти в сторону, где трава погуще. Давно известно, зверь не любит нападать на стайку, хоть детей, хоть птиц. В крайнем случае, зарычит, распугает и будет хватать одиночек.

Пантих сидел в сторонке, олицетворяя собой одиночку, ковырял землю тупым концом копья, словно это простая палка.

На бугор, где возились дети, он лишь изредка поглядывал, там зубастый чародей подкрадываться не станет, подойдёт в открытую, начнёт пугать. Какой он ни будь колдун, прежде всего он зверь, и вести себя будет, как любой хищник.

Впереди изгибалась река. Сюда на отмель пришли женщины. Разделись, зашли в воду. Ловить раков и собирать беззубок – занятие детское, но с приходом осени вода выстыла, а детей простужать не следует.

Сетки с ракушками женщины выносили на берег. Именно там, на вышедшую из воды одиночку может наброситься дикий Обжора. Туда же, не отводя глаз, смотрел Пантих.

Эльна чаще других выходила на берег с сетками, в которых чернели беззубки или трудно шевелились раки. Каждый раз при виде её обнажённого тела сердце Пантиха начинало учащённо биться. Не слишком детское чувство, но и к охоте оно не имеет отношения и вряд ли вспугнёт чародея.