Адъютор

– По крайней мере, для тебя лично.

Когда я взглянул на него вопросительно, он без лишних слов положил на стол кошель.

- Любое путешествие подразумевают собой расходы. И чем длиннее оно, тем больше. Необходимы снаряжение, припасы, и наличность. В случае, когда приходится прибегать к услугам придорожных корчем и постоялых дворов. И еще обязательно нужна лошадь, которую выберешь из моих конюшен себе по вкусу.

- Спасибо, - покачал головой я.

Сожженные векселя и лежащее на столе золото будем считать оплатой за ту услугу, которую я ему окажу.

Но лошадь станет подарком, и принять я ее не могу. Мне и без того предстоит разобраться: то, что мне пришлось дать согласие, достойно ли имени, которое ношу? Хотя чего там разбираться? Заранее зная, что ответа мне не найти.

Сар Штраузен лишь пожал плечами.

- Вы отправитесь примерно через неделю. Двигаться будете без всякой помпезности, не загоняя лошадей, но и не плетясь черепахой.

- Чтобы к нашему прибытию все было готово?

Не знаю, что именно и кем, но вопрос напрашивался сам собой.

- Да, - кивнул сар Штраузен. Мгновенье молчал, вероятно, дожидаясь еще одного вопроса, которого не последовало, затем продолжил. – Даниэль, основной вашей задачей будет не опека над моим сыном, нет. О его безопасности позаботятся другие. Мне бы хотелось, чтобы вам удалось выбить из Клауса хотя бы часть той восторженности, которая мешает ему видеть жизнь в ее настоящем цвете. Думаю, ему настала пора относиться к ней с куда большим цинизмом.

Признаться, несмотря на свой возраст, он во многом еще ребенок. Клаус обязательно к вам прислушается, поскольку его отзывы о вас всегда только в превосходной степени. Понимаете о чем я?

- В общих чертах.

Бренди я все-таки выпил. Могу себе представить, какую только гадость не придется глотать по дороге в Клаундстон. Что же касается просьбы сар Штраузена… Не тем ли мне Клаус и нравится, у него есть то, чего у самого меня давным-давно не осталось – той самой восторженности? Как у глубокого старика, который испытал все, что только можно испытать, и видел все, что только можно увидеть.

И теперь не получает эмоций ни от чего. За исключением вкуса блюда, и сладости послеобеденного сна. В мои-то двадцать пять! И не это ли самое важное в жизни – пронести свежесть восприятий на как можно больший срок? Но нет, вам нужен наследник, которому можно доверить то, что вы с таким трудом создали.