Летопись самозванцев

На это Буслай лишь рассмеялся:

— Кстати, — вскинул палец дружинник, — если гонец не соврал, то завтра здесь будет не протолкнуться. Советую и вам прийти: не каждый день в нашу глушь Великий князь, да и ещё и с княжичем, пребывает. А сейчас давайте домой, а то Яронега будет волноваться. Да и мне уже надо зажигать огни на базарной площади, — после чего махнул рукой на прощание и пошёл дальше.

Влад, сцепив зубы, проводил его взглядом, не двигаясь с места. Буслай подошёл к дружиннику и, взяв протянутый пламенник, закрепил его рядом с одной из лавок.

Базарную площадь освещали каждый вечер, чтобы нести караул. Влад однажды слышал, как Буслай жаловался на то, что даже свет луны не проникает сюда сквозь зелёные лапы деревьев.

— Брат, — послышался тихий голос Весты, — Великий князь же, правда, приедет? Правда, что он открыл княжеские запасы и поделится с нами едой?

— Конечно, правда, — ответил Влад, всё ещё наблюдая за Буслаем. — Иначе и быть не может! Он же Великий князь! Его долг — помогать людям!

Вдохновившись его словами, Веста радостно кивнула.

Действительно, иначе и быть не может.

— А вы разве не слышали? Бояна умерла от голода, — послышался скрипучий голос бабки, вышедший вечером на улицу, видимо, только ради того, чтобы почесать языком.

— Да ты что? — искренне удивилась женщина, тут же встревая в разговор, будто только ради него и пришла на площадь.

— Богами клянусь, — тем временем продолжила она: — Сначала дети её исхудали, потом муж ушёл в Навь, мир иной, а теперь и она.

Надеюсь, богиня смерти с почестями её встретила. Хорошая была соседка.

Влада передёрнуло. Неужели взрослые не могут говорить о чём-то другом? В последнее время почему-то каждый встречный считал своим долгом упомянуть кого-то из усопших от голода. Сил слушать не было!

Тем временем беспросветная темнота садилась на город.

— Нам, и правда, пора, — сказала Веста, выдёргивая брата из потока мыслей.

— Нет, — твёрдо сказал Влад. Веста удивлённо посмотрела на него. — Я не пойду. У меня ещё есть дела, — продолжил он.

— Да какие у тебя могут быть дела?

— Лют сказал, что если я сегодня ночью схожу к Рыбачьей заводи и принесу оттуда нож, оставленный им днём, то он перестанет звать меня трусом.

— Правильно: он будет звать тебя дурнем, — фыркнула Веста. — Ты хоть сам в это веришь?

— Если честно, не особо. Но вдруг, если схожу, он, правда, от нас отстанет?

— А ещё других называешь глупцами. Сам наивный, как ни посмотри, — скрестила руки на груди Веста.