Будущее в миске

На площади Паламос было, как всегда, многолюдно, Ида не сразу заметила, куда ведет их Майя. Только когда их взорам предстал грязно-белый шатер с изображенными по обеим сторонам полога глазами, она вспомнила события давно ушедших дней, когда Мелитины и Петрины не было еще на земле и у Ваана-медника было только три дочери.

... В тот день они встали рано и работали усердно. Отец хотел устроить хранилище для готовых изделий в старой кладовке, и сестрам надлежало разобрать и вычистить ее. Родители их не торопили, зато торопила Майя.

Знамо дело: если не управятся дотемна, их не отпустят погулять. Ночной город был так же опасен для девочек, как темный лес, а выйти в город сегодня нужно было хоть убей. На площади установила свой шатер старая Ойнен – слухи о ней ходили один другого невероятнее. Но одно было известно точно: Ойнен была предсказательницей каких поискать. Говорили, у нее была волшебная миска, в которую она давала заглянуть посетителям, чтобы те увидели собственное будущее. Майе было четырнадцать, и близился день, когда судьба ее решится и она покинет родительский дом. К добру или к худу, в богатстве или в бедности, в любви или в презрении – все эти вопросы занимали подросшую девушку. Но, конечно, и у Иды с Гелианой было за чем заглянуть в волшебную миску.

Кашляя от пыли, Ида разбирала завалы старого тряпья. В небольшое окошко над их головами лился солнечный свет: попадая в его лучи, пылинки казались крупицами золотого песка. Пять дней назад намдаленское войско торжественно вступило в столицу, и Веховой камень на площади украсился очередной головой.

Память увиденного великолепия, кровь и золото, солнце и железо, все еще жили в сердце Иды. Майя и матушка смеялись над ней – только дай глупой Иде взглянуть на что-то великолепное, как она поджимает лапки. Отец считал склонность младшей дочери блажью и надеялся, что со временем та станет трезвее смотреть на вещи. С раннего детства Иду привлекали роскошь, мощь и величие, торжественная красота. Она тянулась к обширным, залитым светом пространствам, к высоким зданиям и грозным боевым кораблям в портах Бычьего Брода. Она часто ходила к старому Бехману, меднику-макуранцу, бежавшему из родного Машиза, когда тот пал под натиском степной рати. Ваан-медник не препятствовал этой дружбе, хоть и не считал, будто из нее выйдет что-то хорошее. Бехман рассказывал Иде о великом городе Машизе, столице не существующего более Макурана, в величии своем и мощи соперничавшего даже с Видессом.