Сказка винного кубка

Людям было запрещено под страхом казни даже говорить с такими несчастными. Те, кто знали их, отрекались и вовек забывали изгнанного. Он не мог пойти домой, не мог купить и продать, не мог прийти снова в город – его не существовало. Его мог убить первый встречный или продать персам, никому более не было до него дела. Для эллинов он был мертв, хоть бы он был и жив. Они часто сходили с ума и в отчаянии выли ночью.

Кентурион задумчиво глядел вдаль. За свою нелегку, испещренную войной жизнь, он видел много жестокости во смех ее обличиях. Но страшная сказка, рассказанная рабом, заставляла редеющие волосы подниматься дыбом.

- Как же шли эти ваши выборы?

- Ты брал глиняную дощечку, писал на ней имя достойного гражданина, затем клал ее в пифос, откуда ее доставали сборщики и переносили на большие глиняные таблички, которые также клали в большие пифосы, откуда их доставали и пересчитывали.

Если голосов было недостаточно, сборщику советовали пересчитать их правильно без досадных ошибок, заодно спрашивая о здоровье их детей. Иногда оно и количество нужных голосов зависело напрямую.

- Да, действительно, сказка…- Мечтательно протянул кентурион, - нам до такого еще вовек не додуматься.

Вдруг в будущем, через двадцать сотен лет весь мир будет жить в твоей сказке?

- Вряд-ли, - улыбнулся Анастасиос, - люди знают, что это красивая сказка.

- Скажи мне, но только честно, - уже зевая, промолвил Аппиус, - что изменилось в твоей жизни, когда из твоей сказки ты попал сюда в рабство?

- Сложно ответить, - молодой человек встал и начал убирать со стола, пока кентурион вставал из кресла и медленно шел к парчовому балдахину рядом.

- Мне понравилась твоя сказка. Отныне ты будешь сопровождать меня на каждом обеде и говорить со мной.

Солнце, прятавшееся за тучей, робко высунуло луч и снова осветило садик.

- Так неужели в твоей жизни ничего не поменялось?

- Кажется, кормить меня стали чаще, - с поклоном ответил грек.