Амлет, сын Улава

Вскоре выборщики оказались объявлены и признаны: обошлось даже без ожидаемого спора и возможной драки.

Остальные же собравшиеся, явственно проявившие свою власть в общем деле, разошлись кто куда: большинство принялось вести неспешные трезвые беседы о минувшем и предстоящем. Свободные договаривались о совместном, били по рукам и иногда по лицу, но последнее — осторожно и не в полную силу: во время альтинга нельзя пускать кровь. Иные и вовсе что-то ели, но не запивая вином и даже пивом: да не прольется ни капли ничего, кроме чистой воды, до тех пор, пока горят костры!

Еще никто не колдовал, не считая, конечно, простых и понятных песен, означавших примирение старых недругов или другие важные дела, такие же простые и важные.

- Огни альтинга будут гореть столько, сколько нужно, брат, - ответил Ингольфу Хьёрлейв Однорукий. - Порукой тому мастерство Нэртора Элтраирссона. Мы сговорились: костры погаснут не ранее, чем с первыми лучами солнца. - Хьёрлейв повел левой, уцелевшей в битвах, рукой, имея в виду песенный круг, невидимый никаким зрением, кроме того, которым смотрят скальды, сквозь стенки большого шатра.

- Я говорю: начнем с севера, - выступил и напомнил о себе Улав, сын Аудуна. - Наши опасения, конечно, могут показаться кому-то простой трусостью, но...

- Нет в этом кругу никого, кто усомнится в храбрости Улава, бравшего на копье франкский Бурдигаль, и жены его Гундур, славной иными деяниями, - Богги, сын Дурина, говорил обычно кратко и весомо, будто бил большим молотом о тяжелую наковальню, но особенное деяние требует высоких речей, а первый альтинг Острова был, конечно, делом особым.

- Однако, не кажется ли тебе, ульфхеднар, что один разоренный хутор — еще не повод для того, чтобы жечь срубы сигнальных башен?

Псоглавец нахмурился. В его исполнении это выглядело весьма забавно, но даже самые смешливые удержались от улыбок. Вспыльчивый нрав не носящего шлем воина был хорошо известен, и обижать его не хотели: уважали и побаивались.

- Если бы один.

.. Если бы находники разорили только один хутор, я не примчался бы сюда так скоро, оставив молодую жену на еще не остывшем ложе! - на этот раз мало кто удержался от улыбок, но улыбались понимающе. Улав же сунул руку в сумку, висевшую до того на боку, но сейчас лежащую на досках стола. Из сумки был извлечен пергаментный свиток, украшенный висячей печатью красного сургуча.

- Вот, - псоглавец расстелил добытый пергамент поверх самого чистого участка стола.