В пепел. Очень большая игра

– К лучшей в твоей жизни прогулке, конечно! Была тут когда-нибудь? – махнул тот в сторону города, подковой изогнувшегося вокруг бухты.

– Нет, – честно призналась Лит, всматриваясь в светлые охристые домики, узкие улочки и верхушки пальм над крышами.

Но городок ей уже нравился, даже отсюда. Не слишком большой, совсем не шумный, зато явно очень старый. Парешшо. Он действительно был основан чуть ли не три тысячи лет назад и за такой срок много чем успел побывать – начиная от южных морских ворот древней, античной еще империи и кончая неприступным пиратским гнездом, с которым империя уже совсем другая, возникшая на обломках первой, едва смогла справиться не так уж и давно.

Но сейчас тот будто уснул, лишь вспоминая о былой славе. Или не вспоминая, что верней. Нынешний Парешшо был известен разве что храмом одного из младших богов, якобы основанным им самим, да ручной работы кружевом, давно вышедшим из моды. Ах да, еще какой-то особой выпечкой…

– А мы в кофейню зайдем? – неожиданно для себя оживилась Лит. – Говорят, здесь что-то интересное пекут… Ушки вроде?

– Ракушки! – рассмеялись ей в ответ.

– Конечно, зайдем и, конечно, попробуем. Оно и правда того стоит.

– Ага. Ну так пошли?

– Пошли!

То, что вслед за парочкой увязались и два невнятных мужика, осталось никем не замеченным. Во-первых, мужики те свое дело знали и ненужных взглядов избегать умели прекрасно, а во-вторых… Каждого кочегара, тоже отпущенного немного пройтись по городу, не отследишь.

Удивительно, но Лит и в самом деле получила от этой прогулки массу удовольствия: и от посещения руин древней крепости, откуда открывался потрясающий вид на залив; и от бесцельного вроде бы шатания по узеньким улочкам старого центра, пропахшего въевшейся за столетия солью, пыльной штукатуркой и, как ни странно, сбежавшим молоком; и от кофейни, по словам ее кавалера, той самой, где «ракушки» и придумали.

Выпечка тоже оказалась на высоте – не сказать, чтобы сильно оригинальна, но булочка из нежного заварного теста, надрезанная почти пополам и наполненная взбитыми сливками, таяла во рту и казалась какой-то удивительно домашней. В общем, и правда, очень и очень недурно.

Увы, но именно в кондитерской их идиллия и закончилась.

– Что это? – Лит покосилась на словно ниоткуда возникшую в центре их столика большую коробку с названием кофейни – яркий красный шрифт на фоне белого картона.

– «Ракушки». Прихватим несколько штук для моего друга? Его сегодня на берег не отпустили, а он эти пирожные обожает.