Властелин Нормандии

Вы, сюзерен, хорошо платите за службу, а у нас в замке остались голые стены…У Вас есть какая-нибудь другая одежда? Мне опротивела эта ряса.

–Молодец! Прочь тоскливое одиночество! Монастырь – это крепость насилия над телом. Здесь сотни пыток-издевательств придуманы для истребления гордости и неповиновения у послушников.

На вечерней мессе граф со своими воинами, как богобоязненный католик, конечно же, присутствовал. И молился запойно, многократно осеняя себя крестом.

Эрлюин стоял совсем рядом и видел, как из глаз жестокого завоевателя вдруг потекли слёзы.

–Сеньор, Вы плачете?– изумлённо зашептал оруженосец.

–Храм потрясает красотой…а монахи так задушевно поют…

–Вы верите в Бога?– с сомненьем переспросил юноша.

–Несомненно, какой-то Высший разум должен быть. Создатель где-то живёт и радуется своему гениальному замыслу, замутить всю эту заварушку.

Граф изволит шутить? Но нет, Роберт падает на колени и плачет уже открыто, навзрыд.

Действие сеньора повторили остальные вассалы.

Эрлюин тоже встал рядом с сюзереном, ему захотелось приобщиться к благодатному, благоговейному зову религии. Он воззрился на Иисуса на кресте, на вытянутые в длину витражные картины, изображающие святых, и вдруг ясно представил и почувствовал боль сына божьего. Из его глаз тоже хлынул поток слёз горечи оттого, что человечество потеряло, не уберегло ниспосланное чудо. И слёзы сострадания за муки, что сыпались на Иисуса от злых людей.

По дороге домой граф де Эслуа в экономически важных пунктах собирал у вассалов и шателенов (начальники смотровых крепостей) мостовые, паромные, дорожные и рыночные пошлины.

И вот родная долина Анта. Замок Фалез невдалеке от города. Его большие, неотёсанные камни под деревянными галереями, видать издалека потому, что выкрашены в резкие цвета, которыми восхищались его предки викинги.

Дома, как только он дал первые распоряжения по хозяйству и обустроил оруженосцев, в его комнату ворвалась и набросилась с упрёками любимая бабка Гуннора де Крепон, мать почившего герцога Ричарда Второго Доброго, отца Роберта.

–Пока твой картеж двигался до дому, другие феодалы стали тоже обижать церковнослужителей!

–Пусть почувствуют себя в шкуре крестьян,– огрызнулся внук.

–Крестьяне должны работать! Твой отец в 997 году замучился подавлять восстания по всей Нормандии, ему пришлось призвать в армию буквально всех своих подданных феодалов.