Аппалинария и крылья

Черный мохнатый комочек чуть слышно пискнул и обреченно мелькнул над холодной темной водой. Но вдруг собачка перекувырнулась в воздухе и, резко поменяв направление, полетела в сторону Анжелы Львовны. Старушка, как завороженная, протянула руки вперед, и полуживая мокрая страдалица упала в ее теплые ладони, вышибая из них в траву звонкую мелочь.

Ошеломленные подростки замерли, отслеживая полет своей жертвы. Глаза их, как стеклянные пуговицы, блестели от удивления и страха.

Первым пришел в себя Крупный.

– А какого хрена ты нашу собаку… – начал было он, но Анжела Львовна перебила его вкрадчивым голосом:

– А где это сказано, что она ваша? У вас, может быть, паспорт на нее имеется? А если ваша, то чья именно? Я хочу обратиться в полицию с заявлением – на предмет жестокого обращения с животным.

По щекам Анжелы Львовны еще катились две крупные слезы, но голос ее стал сильным, грудным. Слова она произносила не спеша, уверенно, с расстановкой. Лицо и осанка ее менялись на глазах: из плачущей старушки она превращалась в уверенную статную, хоть и пожилую, даму, без тени истерики и беспомощности.

Мальчишки боязливо попятились. Первым, опять опомнился Крупный.

– Отдай … те нашу собаку, она не ваша. Она вон его, – он кивнул в сторону Става.

– Чего это моя? – испуганно попытался возразить тот, но быстро замолчал.

– Да, – продолжал самоутверждаться Крупный. – Она наша, что хотим, то с ней и делаем.

– Заблуждаетесь, юноша!– возразила Анжела Львовна Аппиным голосом.

 – Вы с ней что хотите, то и делаете по другой простой причине. Полная безнаказанность! Заступиться некому. Сдачи не прилетит.

– Да не-е-е, – подал голос Мих. – Она меня укусила. Зараза! Она для общества опасна. Мы – эти, как они… Санитары… Этого… как его …

– Так ты ей сигаретой в морду тыкал. Горящей… – хихикнул у него за спиной Став.

– А вот если он, – Анжела Львовна кивнула в сторону Крупного, – тебе лицо сигаретой прижжет, ты укусишь его? Или сразу утопишь за это?

Почти совсем уже пришедший в себя Крупный, хотел было, что-то сказать Анжеле Львовне и сделал шаг в ее сторону, но вдруг остановился и начал хлопать себя по карманам.

Наконец, нашел в нагрудном пачку сигарет и, закурив, как будто задумался. Минуту он курил и стоял неподвижно, но потом, обернувшись, пристально посмотрел на Миха.

– Ты чего, чего? Мэн! Ладно, ты того … мало ли, что эта ведьма сказала! – пятясь, испуганно забормотал Мих.