Игры небожителей

– Что это Ильин зачищается накануне выборов.

– Что?! – Майор хотел вскочить с места, но не вышло, и он откинулся с глухим стоном на спинку рабочего кресла. – Вот старая сука! Все никак не угомонится! Ходит и ходит сюда, как на работу. Ладно… Ты вот что, старлей, по-тихому смотайся к ней, забери флешкарту. Никаких понятых. Никаких свидетелей твоего с ней разговора быть не должно.

– А девушку Игумнова тоже навестить?

– Навести. Если отыщешь, – он неуверенно хмыкнул. – Сдается мне, что девка слилась по-тихому, почуяв, какие влиятельные люди стоят за похищением ее парня.

Скомороховой Виталий позвонил уже из машины и договорился о встрече. Она будто даже обрадовалась. И сообщила, что дома, не на работе. И всегда рада его видеть. Оставалось заехать домой и забрать записи их разговора. Он не оставил бумаги в кабинете, опасаясь, что они попадут на глаза посторонним. Собирался частным порядком вести это дело, значит, и записям на служебном столе делать нечего.

– Ирина, ты дома? – громко крикнул он, заходя в квартиру.

Она точно была дома, он слышал шум льющейся воды в кухне. Но крикнуть был обязан, таков у них был порядок. Однажды, еще в самом начале, он тихо вошел и перепугал ее до смерти. Она даже расплакалась.

– Дома! – ответила она из кухни. – Завтракать собралась. Будешь со мной?

– Да я ел вроде, – проговорил он, с нежной улыбкой входя в кухню.

– Ты ел яичницу, а у меня сырники, – ответила она рассеянно.

Ирка сидела за столом, подобрав под себя ноги, и листала бумаги. Его бумаги. Записи его разговора со Скомороховой.

– Ты что делаешь? – делано возмутился он и протянул руку. – А ну отдай! Это тайна следствия. Эй!

– Сейчас, сейчас, погоди, – она дочитала до последней строчки, протянула ему бумаги и со странной интонацией проговорила: – Как интересно.

– Что именно? – Он уже сворачивал бумаги в трубочку.

– Все!

Ирка соскочила со стула. Закрыла кран. И подлетела к плите, где в сковородке скворчало масло.

– Расскажи, а?

– Что рассказать?

Виталик неуверенно переступал с ноги на ногу. Он хоть и торопился, но сырники любил. И от Ирки уходить не хотелось. Особенно, когда она такая вот: со сна, растрепанная, в коротких беленьких шортиках, тесной маечке с кружевом, с блестящими от азарта глазищами. Смотрел бы и смотрел, глаз не отводил.