Принцесса со скрипкой

Потом взялся за баллон – ловко прикатил его на ребре донышка, придерживая верх и наклоняя, поставил у плиты. Хотел спросить про редуктор, но тут же увидел его на полочке поблизости.

Прокладки, на удивление, также имелись, в специальном мешке рядом с редуктором. Николай Васильевич довольно быстро управился с работой, проверил соединение, попросил губку с мылом, нанёс пену на стыки – всё оказалось в порядке, пена не пузырила, значит, соединение герметично.

Девушка в это время включила холодильник, достала снедь из пакетов, рассовала по полкам.

Палку копчёной колбасы, кусок сыра, масло, хлеб поставила на стол, добавила коробку с печеньем.

– Вот, хозяйка, принимайте работу, – шутливо произнёс Захарьев.

Эля подбежала к плите, зажгла спичку, открыла кран.

– Ой, работает! – совсем по-детски захлопала в ладоши, – Спасибо вам большое! Я сейчас чайник поставлю, чаю попьём с бутербродами!

– Да нет, Эля, не надо, я пойду, пожалуй, – в его голосе не было уверенности.

– Нет-нет, и не думайте! Ой, простите, даже не спросила, как вас зовут…

– Николай Васильевич.

– Да-да, Николай Васильевич, никуда я вас так просто не отпущу! Что же мне тут одной чаи гонять? Руки вон там помойте, и садитесь, сейчас я бутиков наделаю, а там и чайник закипит.

Она ловко резала колбасу и сыр, накладывала на ломтики нарезного хлеба, доставала пакетики чая, накрывала стол, и при этом весело болтала. Николай Васильевич узнал, что крокодилы – это её муж Вадик и его друзья с жёнами и подругами, собираются нечасто, вот сегодня решили выбраться, но получилось так непродуманно.

Захарьев в основном кивал, улыбался, вставлял междометия – на этом его роль заканчивалась. Собеседница и не нуждалась в ответных репликах, ей был нужен слушатель. Она подливала чай, делала новые «бутики», пододвигала ему печенье.

В одну из коротких пауз он спросил про рисунки, которые были развешаны на стенах, и немало удивился, узнав, что это работы её и мужа.

Рисунки резко отличались: большинство из них чётко выписанные, яркие, занимавшие почти все стены, походили на работы Дали – тоже фигуры и предметы с необычного ракурса, переломанные, как бы текущие, но всё-таки иные, более насыщенные, с акцентом на окружающий фон, состоявший из переплетения узоров, образующих множество ускользающих сюжетов. Чувствовалась рука уверенного в себе художника, талантливого, зрелого мастера.