Веретено

Мать ей сказала, что ты меня прости, но у меня ещё двое девок младших, и замуж их не выдать, если ты останешься, про вас, кто с фронта вернулся, дурное говорят. Мы с ней долго скрывали, что на фронте были. Она так плакала, что все документы наградные сожгла.

– А замуж как вышли? – спросила я.

– Да, Коленька любил меня.  Спас он меня, заступился.  Не все думали, что на фронт только пропащие девки идут. Я-то  девушкой замуж за него вышла, – бабушка серьёзно посмотрела на меня.

Я заплакала. От обиды за несправедливость, что у всех есть бабушки.

А у меня нет. И, вообще, никого больше нет.  И от обиды за эту бабушку.

– Не плачь, – бабушка забеспокоилась и стала искать по карманам вязаной кофты платок.

Платок оказался за отворотом рукава. Бабушка, ругая себя, что мол старая совсем, памяти нет, принялась как маленькой мне вытирать платком нос и щёки.

– Не плачь. Платок чистый, не волнуйся. Что ты так расстроилась милая? – она сыпала вопросами, не дожидаясь ответа просто чтобы отвлечь меня от слёз.

Глава 2.

Я вышла ночью на станции Пермь Вторая. Прошла в продуваемый вокзал, купила билет на электричку до своей деревни Розепино. Сквозняк метался между тускло-серых стен вокзала, становясь всё пронзительней к залу ожидания. До электрички оставалось ещё часа два. Я обняла рюкзак и устроилась на жёстком фанерном сидении подремать.  Но заснуть не удалось. Вокзальная девушка заспанным голосом беспрерывно объявляла о прибытии и убытии поездов и электричек, зевала в микрофон, и читала информацию для пассажиров.

По вокзалу бродили пассажиры с озабоченными и хмурыми лицами, и даже не пытались устроиться поспать.  Надеялись выспаться в тепле вагонов, покачиваясь в такт и глядя на проносящиеся за окном деревья.

Чем ближе я была к дому, тем страшнее становилось мне.  Надо будет что-то делать, решать, как жить дальше, принимать соболезнования, устраивать  поминальные девять дней.  Под эти невесёлые раздумья я залезла в пустой вагон электрички. В тепле меня разморило, и я заснула.

Мне снились все бабушки, которых я встретила в дороге.  Они стояли вокруг меня и заботились: кормили, промокали мне слёзы. Заунывно пела, раскачивая длинными косицами с яркими тряпочками кассирша, курила и выдувала мне в лицо дым из своей самодельной трубки. Я закашлялась и проснулась. Электричка стояла на станции Розепино.

Ругаясь про себя, я схватила рюкзак и выскочила на станцию. Электричка, словно только меня и дожидалась, коротко свистнула и умчалась в темноту.