Диггер «кротовых нор»

Как-то раз он снял свои бинокли и, потирая переносицу, сказал, глядя в сторону:

– Шеф решил, что тебе можно приступить к работе. Это будет сентиментальное путешествие. Почти турпоездка. Прогуляешься по тем местам, где ты наследил во время выполнения последнего задания.

– Почему тебе так важно, чтобы я вспомнил? – подзадорил я Эдуарда. – Я уже смирился со своим положением, хотя, не скрою, меня что-то гложет на уровне подсознания. Но ты-то лучше других знаешь, что я здоров.

– Нет, нет, – поспешил сразу расставить всё по местам Эдуард, – ни о какой настоящей работе для тебя не может быть и речи.

Более того, рядом с тобой будет неотлучно находиться мой ассистент, нравится тебе это или нет.

– А что ты скажешь, если я пошлю вас всех как можно дальше? Далеко и неоднократно?

– Тогда не видать тебе сложной оперативной работы как своих ушей. Ты захиреешь, пропадешь без неё, я же тебя знаю. Надо использовать последнюю возможность. Ты ничего не теряешь. Сделай это для меня… Ты ведь сам называл меня эстетом, не так ли?

– Ну конечно.

Любая дисгармония для тебя просто непереносима. Ты и камни вдоль просёлочной дороги желал бы видеть уложенными в определённом порядке. Если я жить не могу без работы, то ты загибаешься, видя несовершенство своих пациентов. Эстет ты, педант и идеалист. А ты не подумал, старик, что мне станет хуже, если я вспомню? – я нарочно подначивал Эдуарда. – Странный ты, однако, лекарь – лекарь, стремящийся не облегчить, а обременить и отяготить душу больного.

– Я-то лекарь, а ты мужчина или нет? Да пусть тебе будет в десять раз хуже, зато ты станешь на сто процентов самим собой.

– Ты ещё скажи, что чисто профессиональные аспекты проблемы тебя на интересуют.

– Да нет, – вздохнул Эдуард, – не хочу прикрываться высокими материями. Интересуют, конечно, интересуют… Но ты, может быть, не понимаешь, что чувствует человек, разменявший вторую половину жизни. Вернее, понимаешь, но только разумом, а не сердцем… Ты знаешь, как относятся к старикам, вообще к пожилым людям?

– Что ты хочешь сказать? – перебил я совершившего неожиданный поворот Лаврентьева.

 – Более или менее нормально относятся, разве нет?

– Далеко не все, бродяга, далеко не все. Не будем лицемерить. Старики часто вызывают раздражение у молодых, на стариках срывают зло и обиды, с ними не считаются. Они получают если не физические, то моральные пинки и тычки.

– Это поведал тебе Шеф?

– Верно. Об этом говорил Шеф.