Ведьма и Христос

Ведьма и Христос

Игорь Михайлович Ходаков

Она появилась в их деревне из ниоткуда. Появилась и все тут. Ближе к вечеру. Хотя потом все пытались выяснить: то ли из леса вышла, то ли с поезда сошла…

Игорь Ходаков

Ведьма и Христос

Глава 1

Да никто толком вам и не расскажет, как она появилась в нашей деревне. Кто-то говорил: из леса заявилась. А кто-то видел, как сошла с поезда. Скорого, кажется. Того, который стоит пару минут. Вечером, около десяти проезжает. На ней была темно-синяя майка с нарисованным посередине черепом, на ногах – рваные, на коленях, джинсы-клеш и красные кроссовки.

   Да, на правом плече у нее еще татуировка была. Поди-разбери, что она означала, никто ведь не подходил и не спрашивал.

И стрижка: почти наголо выбритый затылок и закрывающая пол лица челка. И очки, хоть и смерклось уже, темные и круглые. Непривычно выглядела для села, где писком моды у женщин и девушек  были выкрашенные раствором гидроперита волосы. В общем, поймала она попутку и прямиком в правление.

Почему туда? Да кто его знает. Кто довез – то же потом так и не выяснили. Говорят, кто-то и не на попутке вовсе, а на мотоцикле ее подбросил. На «Минске». Но так и не выяснили кто – вроде кто из нездешних.

Колхоз в селе уже развалился. Вместе со зданием фермы и сельхозтехники – одни стены да оконные проемы остались, окутанные бурьяном. А правление все работало. Председателем был бывший участковый Бляшкин. Или, как его называли односельчане, Петрович. Он на работе в тот вечер засиделся.

С женой нелады у Бляшкина были. Ибо участковый часто поддавал и ругался.

Тем вечером он был трезвым и потому еще более злым. И с женой еще не помирился после того как побрехались они в который раз. Вроде и рабочий день закончился. И августовские сумерки окутывали село. На улице, вон, зябко стало, петухи уже из катухов прокукарекали, ночь возвещая.

Бляшкин вышел  на крыльцо правления. Поежился: в старой милицейской рубахе, без погон и с короткими рукавами, холодно; было.

Даже загрустил, что лето подходит к концу. Достал папироску и замер. Она как раз, с дорожной сумкой на плече и в уже накинутой кофте,  подходила к правлению, к калитке, точнее.

«Симпатичная какая» – отметил про себя Бляшкин. И вместо того, чтобы прикурить, стал таращить глаза и пережевывать папиросу. Да – и еще потеть он тоже начал. Даже мятый платок, чтобы лоб протереть, из кармана вытащил, заодно вывернул его наизнанку.