Капкан для бешеного

Или ты готов все поставить на кон?

Что-то глубоко личное есть здесь. Интонация, взгляд – все кричит об этом. И я получаю в свои руки козыри, потому что вижу эту заинтересованность.

– А вы что, трахаете девчонку?

Мужчина замирает, а потом смотрит на меня так, что я понимаю: нет, не трахает. Черт знает почему, но от этого осознания даже внутренний бешеный зверь замирает и с интересом смотрит на собеседника.

– Феликс, ты идиот?

Желание дать ему в морду растет в геометрической прогрессии. Даже внутренний зверь со мной солидарен.

Одно движение… Всего одно единственное резкое движение, и голова старика повиснет, больше не держась на шее.

Глупо опускаться до примитивных оскорблений – псих, идиот… Видимо, аргументы закончились.

Настало время переходить к открытым угрозам.

– Так какое вам дело до нее? – резко спрашиваю, игнорируя последний вопрос и стараясь удержать на цепи своего бешеного зверя.

Мужчина впивается в меня взглядом, а потом тихо, но серьезно и слишком уж зловеще произносит:

– Если ты об этом узнаешь, то утром, боюсь, не проснешься.

– Это угроза?

– Считай, предупреждение.

Нихрена не понимаю, чего он добивается. Зачем к девочке моей приклеился, как клещ? И мне очень не нравится это чувство, когда ты не контролируешь ситуацию. Как будто… беспомощность.

Надо всего-то понять суть претензий, тогда проще станет.

Но только не сейчас – мой противник тщательно охраняет свои секреты. Этот умеет, как никто другой. Его душа – черная и необъятная бездна, в которой можно захлебнуться.

Особенно если нырнуть поглубже.

Одно я знаю точно – слов на ветер он не бросает.

– Феликс, я понимаю, что ты еще в том возрасте, когда вместо мозгов думает член, – даже едва усмехнулся, только вот не настолько я глуп, чтобы обольщаться. – Ты же умный мужик, – пауза, и пристальный взгляд, который не отпускает. От него куда большая угроза, чем от слов. – Развязывать в городе войну из-за девчонки – край идиотизма, – голос становится спокойнее, как будто от угроз он перешел к уговорам.

 – А войне быть, если ты не оставишь ее в покое!

Молчу, сжимая кулаки. Мужчина четко дал понять – будет плохо. Даже очень плохо, если сейчас не остановиться.

Но дело в том, что отдать ее ему я не могу. Иначе душа в клочья разорвется, и я окончательно сорвусь.

Старик принимает мое молчание за согласие – разворачивается, не торопясь двигается к выходу и громко хлопает дверью.