Антихрист

Вдалеке засвистели плети, мне помогли подняться, но тут же толкнули в спину. Впервые я ощутил огромную тяжесть на своих плечах, поэтому пошел медленно, прогибаясь под крестом, хотя соблюдая общий неспешный темп. Улицы быстро наполнились зеваками, которые вышли посмотреть на мучеников в столь ранний час. Дождь успел прекратиться, солнце стояло невысоко, но уже припекало. Одни смотрели с осуждением, другие с жалостью, а третьи зевали и уходили. Находились среди них даже такие, которые были увлечены и вожделели нашей смерти.

Мы шли, погоняемые плетьми, до самого пустыря за городом, где уже были вырыты ямки под кресты. На пустыре на меня надели терновый венок, который жадно вонзился в голову, по лицу медленно потекла кровь. Из-за того, что она попадала мне в глаза, приходилось их закрывать и ориентироваться в событиях, происходящих вокруг, исключительно по слуху. По приближающимся хлестким ударам и душераздирающим крикам стало понятно, что мученикам ломают ноги, и очередь вскоре дойдет до меня. И я оказался прав. С первого удара почувствовал ужасную боль, которой никогда не испытывал раннее, ноги заныли. Осознание того, что я могу кожей чувствовать даже дуновение ветра ужаснуло меня. Хотелось кричать от ужаса и досады, но в горле было сухо. Солнышко припекало мои раны, поднимая в воздух амбре припеченной крови. Голова закружилась, и я вновь потерял сознание. Очнувшись все на том же кресте с ужасом осознал, что муки мои не кончились, однако в руках я уже не чувствовал прежней боли, они полностью зажили и теперь можно было спокойно шевелить пальцами. Мышцы напряглись, как в страшной судороге, и я смог оторвать правую руку, а затем и левую, оставляя куски мяса на кресте. Мое тело устремилось вниз, гвозди выдрали мне обе стопы, терновый венок спал с моей головы, хотелось к моим любимым сточным водам. Ползя в их сторону и оставляя после себя кровавый шлейф, счастливо смеялся. Конечно, не заметить того, что преступник сбежал было невозможно, но меня не ринулись искать, а, обозвав самим Сатаной, стали чаще ходить на молитву. Для себя я решил не возвращаться в город и вместе с этим решением было принято другое – уйти в пустыню. На то меня подталкивало и незнание своей сущности. Наверное, не зря уже в ту пору у меня появилось первое имя – Сатана.

На следующий день, украв несколько буханок хлеба и наполнив кувшин водой, направился напрямую в пустыню.