Вирус. Роман

– Па, к чему мне это? Я не собираюсь заниматься ни тем, ни другим…

– Сынок, никогда не говори «никогда»… В самых высших эшелонах бизнеса и финансов куда больше политики, чем бизнеса и финансов, а чем больше я смотрю на тебя, тем больше мне кажется, что ты дотянешь до самых высоких эшелонов, так что эти знания тебе обязательно пригодятся.

– Но разве тебя не тошнит от всей этой грязи, которая там у них происходит? Вся эта коррупция, скандалы, ложь, все эти бесконечные компании, выступления, выборы…

– Всё это так, сынок, всё это правда… – Знаком отец предложил сыну пересесть на диван к огромному окну, выходившему на Центральный парк.

Город за ним был прекрасен. На Нью-Йорк надо смотреть с высоты – и тогда все мелкие детали, вроде мусора на улице и копающихся в нём крыс, бездомных, наслаждающихся теплом на вентиляционных решётках в метро в ожидании подачки от спешащих на работу клерков, и драгдилеров, гнусавыми голосами пытающихся рекламировать свой товар, пропадают, и остаётся лишь правильная решётка улиц с несущимся по ним красочным потоком машин, обрамляющих его главное сокровище – изумрудную зелень Центрального парка. Дэвид любил этот город, как охотник любит свою добычу, как воин любит город, который ему предстоит завоевать. Он здесь родился и вырос, и теперь, когда ему пришлось уехать, для того чтобы учиться в Йеле, он искренне скучал по Нью-Йорку и не мог дождаться того дня, когда снова вернётся сюда и будет работать на Уолл-стрит, как до этого работал его отец, а до него – отец его отца. Дэвид на секунду замер у панорамного окна, обещая себе, что когда-нибудь этот город будет принадлежать ему полностью и безраздельно, и он купит себе пентхаус в одном из таких же шикарных домов, как у отца, может быть, даже прямо в этом доме, и станет президентом банка на Уолл-стрит, и будет командовать целой армией офисных служащих…

– Дэвид? Ты со мной? – По тону Виргенштейна-старшего Джон понял, что Джеймс собирается прочесть ему одну из своих знаменитых лекций.

Он искренне любил отца, хотя тот порой и бывал к нему достаточно строг, но всегда проявлял искреннюю заинтересованность в своём сыне и всегда был готов уделить ему время, будь то помощь с математикой, которая с годами была нужна ему всё меньше и меньше, или поход в Центральный парк, чтобы побросать бейсбольный мяч на лужайке.