Кровавое шоу

– Ой-ей! Худо мне. Неладное чую! – еле слышно пробормотал он.

– Ты, милый, слишком впечатлителен! – игриво хохотнула Эмма.

– Беда грядет! – не слушая ее, обреченно выдохнул Алексей Васильевич.

– Перестань, дорогуша, не забивай голову глупостями, – промурлыкала Черкашина, кладя холеную руку на дряблую, мелко трясущуюся ляжку «папика», – ничего плохого произойти не может. Не с чего! Кроме того, будь что не так, интуиция бы меня сразу предупредила! Расслабься, Лешенька. Сейчас в темпе отснимем сценку, а затем в постельку.

У-ти-пуси!!!

Успокоенный словами любовницы, коммерсант слегка приободрился. «Права Эмка, – подумал Дергачев. – Я же элементарно переутомился. Потому и нервничаю. А интуиция у девчонки впрямь железная!!! Заранее просчитала весь расклад с „Голубой печалью“ вплоть до мелочей! О-бал-деть! Словно в воду глядела».

Однако скверные предчувствия все-таки не полностью оставили Алексея Васильевича. Сердце нет-нет да покалывала холодная иголочка страха, и, как вскоре выяснилось, не напрасно! «Железная интуиция» жестоко обманула Эмму Арнольдовну.

Неприятности не заставили себя долго ждать!!!

Воспаривший ввысь в облике «светоносного Люцифера» Лазарь Телушкин вдруг по-свинячьи взвизгнул, безумно выпучил глаза (будто увидел нечто кошмарное), нелепо замахал руками и… рухнул вниз плашмя с высоты четвертого этажа. По странному стечению обстоятельств, Лазарь угодил прямиком в ванну с кровью и застыл там в неестественной позе, с выгнутым до предела позвоночником. Клубок окровавленных тел (Литвиновой с Пузыревым) мгновенно распался, причем «божественная Лилит» вульгарно обмочилась, а главный герой триллера забился в бабской истерике.

– Мертв, – подбежав к месту происшествия и пощупав пульс у Телушкина, глухо произнес технический директор Гафаров. На съемочной площадке воцарилась паника. Отовсюду неслись истошные вопли и пронзительное верещание. Особенно усердствовала «сестренка» (она же Татьяна Голимова), начисто позабывшая про свою трупную ипостась.

Прыщавый «оборотень» Рудин на четвереньках пересек двор и спрятался за переносным сортиром для обслуживающего персонала. Рабочие с операторами, бараньей толпой сгрудившиеся у ворот, пытались отпереть замок…

– Пре-кра-тить! – заорала в мегафон первой опомнившаяся Черкашина. – Всем стоять смирно, коли жизнь дорога!!! Эй, охрана, сюда!!!

На зов режиссера-постановщика из особняка шустро выскочили три квадратных, тупомордых амбала (личные телохранители Дергачева).