Поймать и приспособить! Полусказка

Монстр тяжело поднимался по спирали в безоблачное небо. Взлетев выше шпиля собора Святого Петра, он разжал когти, и бедняга рыцарь грянулся о булыжники площади. Под его головой расплылась лужа крови.

– Ну, вот и всё! – триумфально расхохотался дракон, подхватывая Жанну за талию передней лапой, – Больше желающих нету? Тогда – au revoir!

Он улетел, но обещал вернуться…

В придорожной корчме «Карп и Русалка» жарко и душно, несмотря на осень. Шум, гам и суета. Народу много, в основном торговцы и гуртовщики.

Хохот, ругань, богохульства. Две собаки грызутся на полу за объедки. Чад от подгоревшей тухловатой рыбы душит вонью. Свет почти не проникает сквозь слюдяные грязные оконца. За грубо сколоченным столом с оплывающей сальной свечой в деревянном подсвечнике несколько посетителей и хозяин Пишта, отвесив челюсти, слушают Клауса, пражского студента-медика, остановившегося на ночлег по пути из Вроцлава. Параллельно рассказу он пьёт от пуза (за их счёт!) доброе пиво Богемии и закусывает свежими кнедликами.

– … ну, значит, слышу третьего дня набат. Время раннее, только-только рассвело. Выхожу, а там… – он сделал долгий глоток из почётной оловянной кружки.

– Что? Что там? – нетерпеливо загомонили граждане Вроцлава.

– А там – дракон! За стрелку на башенных часах зацепился. Он в тот день должен был пани Бржихачкову забрать, бургомистрову дочь Ирму, значит. Ей жребий такой выпал, потому, что красивая. И девственница тоже. Дура, не догадалась попросить кого-нибудь, да хоть меня, войти в положение и помочь в женщину превратиться! Сразу от дракона и избавилась бы!

С сожалением вздохнув, Клаус отрезал себе жареной кровяной колбасы и с чавканьем принялся её пережёвывать.

Все терпеливо ждали. Прожевав, студент продолжил:

– А дракон ночью прилетел, да на шпиль ратуши в темноте и напоролся! Одно крыло у него, значит, за шпиль проколото, а другое крыло, а, может и не крыло, а ляжка, за стрелку! Часы остановились, где механизму такую глупость провернуть, да и шпиль покосился… И орёт! Ой, слышали бы вы, добрые люди, как он орал!

– Как? – не замедлил жадно спросить Пишта.

– А вот так: ОГО-ГО, ВИНОГРАДНЫЙ ЖМЫХ!!! (выражение, эквивалентное русскому: «Ну, попал, шо песец!»)

От рёва дракона, мастерски имитированного студентом, слушатели потряслись и содрогнулись от ужаса и отвращения к сквернословию.

– А дальше-то, что? – жадно спросил Франтишек, торговец шерстью, придвигая Клаусу новую кружку.