Право на Тенерифе

 – Мама, а если бы я родилась слабой, ты бы меня бросила?

– Что за глупости ты говоришь, – Юля ответила немного устало. – Мы не в Древней Спарте живем. Ты ела что-то еще, кроме хлеба? Булочки? Печенье? Может, кто-то шоколадкой угостил?

– Честное слово, ничего не ела. Как ты мне велела, я так и делаю; вот Танька Кострова принесла сегодня конфеты, и все подбежали к ней, просили по одной, а кто-то и по три успел отхватить, пока не кончились. А я не стала просить, потому что ты мне запретила. Хотя мне и хотелось.

Ну а почему бы ты не оставила меня? А если бы мы жили в Древней Спарте, тогда бы оставила?

– Разумеется, нет, – ответила Юля, – я бы лучше сбежала бы из этой твоей Древней Спарты в другой город, но ребенка бы никогда не бросила.

– В какой бы город ты сбежала?

Юля вздохнула, не услышав дочь.

– Ничего не понимаю, – сказала она вслух. – Ты уже несколько дней ничего вредного не ешь, отчего тогда такая прибавка в весе? Вес как минимум должен был остановиться. Ты точно не обманываешь меня, точно ничего запретного не ешь?

– Ничего! – выкрикнула Катя, которой вконец надоел этот допрос.

Юля пыталась понять, что ей делать; извечная дилемма любой матери встала и перед ней. Повести дочь к врачу? Но к какому? Гастроэнтерологу? Эндокринологу? К педиатру уже ходили, она не сочла нужным беспокоиться, да и направления ни к кому не дала, даже к тому же гастроэнтерологу. Обратиться платно к диетологу? Но разве бывают детские диетологи?

Врач по ОМС ничего не увидит, да и осматривать толком не будет.

Врач в частной клинике будет ненамного лучше; контактов хорошего доктора у Юли не было ни по одной специализации. К тому же она уже давно поняла, что в большинстве случаев визит к детскому врачу не только бессмысленный, но и вредный: причину проблемы никогда не установят, а следовательно, никогда не пропишут нужных лекарств, зато выпишут много бесполезных препаратов.

Тем временем Катя за последние две недели из девочки тонкой и звонкой, как струнка, превратилась не в колобка конечно, но в девочку не по годам упитанную.

Часть вещей внезапно стала мала, некоторые из них буквально трещали по швам. Разве мог здоровый ребенок так поправиться за две недели?

Вот уже показались знакомые четыре березы, тоскливо стоящие вдоль дороги перед поворотом во двор. Напротив их дома тянулись некрасивые потрепанные нежилые здания с такими крошечными окнами, словно тем, кто работал там, не нужен был солнечный свет.