На краю одиночества

– Отчего проклятые?

– Так батюшка баит, что вы все туточки проклятые: и души проклятые, и деньги ваши тоже проклятые.

– Попросишь его окропить святой водой. Поможет.

Мальчишка кивнул и повеселел. Идея, похоже, пришлась ему по вкусу. Он пожевал губу и сказал:

– Только я это… не видел… мне Микола, который Хромой, кликнул и велел отнесть. Пять копеек дал… себе небось поболе взял. Он у нас за старшого, если кто поперед другого полезет, то живехонько по хребтине огребет. Микола, он хромой, но дело знает… Вы его поспрошайте.

Глава 2

Микола, прозванный Хромым, обретался на паперти. Он сидел, подогнувши единственную ногу, примостивши рядом самодельный костылик, и вид имел до того жалостливый, что женщины, спешившие к вечерней молитве, то и дело жаловали бедолаге копеечку. Впрочем, конкурентов у Миколы было немного: пара бабок весьма благообразного вида и юродивый, что имел привычку петь срамные частушки. Правда, после он падал на колени и принимался истово креститься на храм, а то и поклоны бил, да старательно так, лоб до крови расшибая.

– Микола?

Мальчишка описал хозяина паперти весьма точно. И лицо у него рябое. И глаз гноится, и рот кривой. Вот только кривизна эта наигранная, да и не пахло от Миколы нищетой, напротив, от лохмотьев исходил слабый аромат табака. Причем весьма недурного.

– Па-да-а-айте на пропитание, – заголосил Микола, и бабки закрестились, закланялись, а юродивый крутанулся на месте. – Боле-е-езному… одино-о-окому…

Глеб кинул рубль.

– Знаешь? – он показал коробку, на которой еще держались ошметки тьмы.

Микола подслеповато мигнул, рот его приоткрылся, выпуская пену.

– Мыло выплюнь, – присоветовал Глеб, – а то подавишься еще ненароком. Ты мне неинтересен. Скажешь, кто коробку передал, и с полицией связываться не буду. А нет, то ответишь и за себя, и за того парня.

Кусочек мыла Микола сплюнул в ладошку и просипел:

– Так знать я ничего не знаю, ведать не ведаю…

– Значит, полиция?

– Пожалей, господи-ине, сироти-инушку…

– Слушай, сиротинушка, – Глеб присел и заглянул ему в глаза.

 – Я ведь и вправду в полицию пойду. Ты, конечно, сделаешь вид, что знать ничего не знаешь. И добиться свидетельских показаний у меня не выйдет, потому и получится, что кругом ты невиновный. Но… оно тебе надо меня злить?

Микола закатил глаза.

– Я ведь пока добром прошу. Скажи, кто коробку эту принес…

Пена пошла изо рта, а тело задергалось.

– Поможите! Поможите! – взвизгнул юродивый.