В вихре пепла

– «По-быстрому»?! – я резко повернулась в его руках и приподняла бровь, не в силах скрыть вспыхнувшее во мне раздражение, едкое и протравливающее. – Это значит, только для твоего удовольствия, я правильно поняла? А, ну и для здоровья, как ты постоянно говоришь. Да, Кость? А слабо «по долгому», чтобы не только тебе хорошо было, а то скоро совсем забуду, когда кончала в последний раз не от своих пальцев, – и, скинув с себя его руки, направилась прочь из ванной, игнорируя его изменившееся выражение лица и сжатую от злости челюсть.

– Ты что, не с той ноги встала? Если нет настроения, то нех*р его другим портить, – донеслось в спину.

– Классический недо*б на лицо. Такой ответ устроит? – бросила обернувшись. – Мишу разбуди, когда закончишь.

Нет, я не была сукой из серии «устрою скандал ради самого скандала». Просто накипело и надоело. Надоел его эгоизм и потребительство, надоело обесценивание меня и моего выбора, и это касалось любой сферы жизни. Все подвергалось его критике, во всем находились минусы, и моих стараний всегда для него было мало: если в саду воспитатель оказалась излишне строгая на его взгляд, это не в ней причина и не в администрации сада, которая наняла такого воспитателя на работу, это я виновата, что наш ребенок попал именно в эту группу, будто это лично мой выбор; если весной оказывалось, что Мишке маловаты сапоги, то это стопроцентный скандал со стороны Кости, ибо в этом тоже виновата я, не усмотрела.

И таких мелочей, по сути, наберутся сотни за нашу семейную жизнь, и я устала выносить это все, списывать на его переживания из-за денег и работы. Я устала, потому что я тоже человек, а не груша для постоянного битья, устала, потому что такое отношение было не всегда. Я еще помню другого Костю, который помогал мне с приготовлением ужина или со стиркой, помню, когда мы только закончили с черновой отделкой дома, у нас не было лишних денег и не было стиральной машины-автомат, мы стирали с ним летом во дворе на старой машине «Сибирь», полоскали белье в цинковой ванне и дурачились, брызгая друг на друга водой, прячась за развешенными простынями и смеясь на весь двор. А ведь прошло не запредельно много лет… Почему же все так кардинально изменилось?..

– Доброе утро, мама, – Мишка, потирая глаза и зевая, вошел на кухню и, обняв меня своими ручонками, уткнулся носом в живот.

– Доброе, солнышко! Как спалось?

– Хорошо, – он приподнял голову и я, поцеловав его, отправила за стол. Следом вошел Костя, молча сел рядом с сыном.