Горькое логово

Именно следы, а не слова, что говорил Гай. Только бы не выследили. Только бы не обратно.

– Замерз? Потерпи, скоро придем. Ох, и маленький же ты еще…

Сташка оглянулся на цепочку следов. Но спросил про вывеску:

– Что значит «Кребы»?

– Недояблоки.

– …Чего?

– Ну, такие яблони, декоративные, яблочки у них мелкие, пучком. Никуда не годятся, кислые. Птицам только.

Не доходя до низенького здания вокзала, Сташка под золотым фонарем первым свернул по присыпанным снежком деревянным ступенькам на узкую тропинку.

Гай одобрительно хмыкнул. Тропинка дальше уходила в синюю темноту и там вилась вдоль всяких заборов, кустов, сараев так долго, что Сташка совсем замерз. Еще минут пять шли по деревенской улице, и ни в одном окошке Сташка не заметил света. Все спят, и казалось, что снег под ногами скрипит слишком громко. Он нерешительно показал на окутанный невидимым золотом маленький бревенчатый домик с двумя тонкими деревцами в палисаднике. Сердце сладко защемило под зазвучавший громче Зов. Гай открыл калитку; проходя к темному крыльцу, тихонько поскреб ногтем по стеклу окна. В ту же секунду за окном включили настольную лампу и стало видно пеструю золотистую занавеску, по которой мелькнула маленькая тень. Сташка вдруг испугался: а как бы он тут один? Даже если бы нашел этот домик, разве решился бы постучать в окошко?

Гай поднялся на крыльцо и с усилием открыл тяжелую дверь. Вдруг испугавшись, Сташка вошел за ним и еще больше испугался, что в сенях обыденно пахнет деревней.

Вслед за Гаем перешагнул порог в теплую комнатку и зажмурился на секунду. Кто-то тихо и быстро лепетал, а Гай ласково отвечал. Сташка открыл глаза: крошечная, лет пяти, золотая девочка держалась за плечи присевшего Гая. Взглянула, смутилась, спрятала лицо Гаю в плечо. У нее беззащитно и отчаянно топорщились тонкие растрепанные, вправду золотые косички с зелеными завязками. Гай что-то строго шепнул ей и встал. Оглянулся:

– Куртку-то снимай. А это Яська. Она фея.

– Фея, – Сташка вмиг поверил, хотя ничего особенного, кроме золотых косичек, не было в крошечной девчонке, разве что длинное и узорчатое темно-зеленое платье.

Девочка смотрела снизу зелеными глазищами, растерянно и требовательно, и все живое и хорошее в Сташке встрепенулось и кинулось к ней. Он присел, чтоб оказаться ближе, и протянул руки вверх ладонями, как протягивают малышам, улыбнулся ласково, обещая в душе, что тоже будет ее всегда защищать, как Гай:

– Здравствуй.