О пользе вреда

Возжелал именоваться Первостолпом и Вместилищем Законов, для чего накатал трехтомник «Двоедушие ангелов» и так сумел обосновать, что у ангела две души, что начались массовые явления бесплотных духов:

– Разберитесь со Столпом! А то мы сами разберемся!

Чтобы ангелов в грех не вводить, выслали его на уборку капусты. А он как вдохнул деревенского воздуха, так все науки и позабыл. Покинула его академическая тревожность. Опростился невероятно. Мастерил детям дудочки и веночки вязал для малышей.

Так обрел покой.

Белый шум

Из богомольных книг известно, что все митрополиты в рай идут. Чего ж так в архиереи все и рвутся! Одно плохо: вечное блаженство всю память отбивает. Сидят митрополиты в райских кущах и никак не вспомнят, в каком чине жизнь проводили.

– Вот, кажется, шапка у меня была. Белая.

– Так и у меня тоже. Что же, может, мы из докторов?

– Не, я крови боюсь.

– А, знаю! Повар! Точно повар! Я помню, все ел да ел. Не иначе в поварах Богу угодил.

– Что ты! Повар не тот, кто ест в застольях, а на кухне, в пару, в сковородках.

– А я смотрю, ты весь насквозь умный, все про жизнь знаешь.

Так все спорят, спорят, а потом и подерутся. Архангелы их пристыдят да по углам расставят. И гляди еще, а то языки друг другу станут показывать. С митрополитами и в раю хлопот не оберешься. Сущие дети!

Огорчения

Владыка Авзоний во всем такую умеренность хранил, что запретил себе под ноги орлец класть:

– Пусть лучше подо мной круг мелом рисуют.

Так скромнее. И от врагов защита.

В одном был неколебим: верность митрам хранил, потому как и в «Книге тайн и запретов» сказано: «Подобает же архиерею попечение о митрах возгревать паче иного, понеже митра есть первейший абажур для светильника веры» (23:12). Что тут делать? Пришлось возгревать. Раз уж крест такой взял на себя!

И ревность в нем так возросла об этой добродетели, что как увидел у владыки Псоя митру с колокольней, велел и себе такую же соорудить, но чтобы еще и часы на башне каждую четверть отбивали.

А Псой тоже в усердии воскипел и явился на службу в митре с крепостной стеной, и в каждой башне по пушке, так что по отпусте чистый фейерверк вокруг головы мечется.

Пригорюнился Авзоний:

– С таким свяжись!

Сделал себе митру с двумя колокольнями, а в часы кукушек напихал на все четыре стороны.