Тайная любовь моя

Тайная любовь моя

Анатолий Зарецкий

Яркой молнией сверкнула их любовь в городе у моря. Он звал её Валей-Валентиной, моей королевой, она его – профессором Толиком. Он читал ей свои стихи, она восхищала его необыкновенной красотой. Днём они спасались от жары в кинотеатре, а вечерами плавали нагими по лунной дорожке моря. И целовались-целовались… Волей случая они расстались, не успев проститься и обменяться адресами… Второй раз они встретились лишь через три года – офицеры-ракетчики отправлялись к месту службы, а месяц назад она вышла замуж за его друга. “Давай сбежим”, – предложила она в пути. “Это невозможно. Ты не свободна”, – ответил он. Шли годы. Они встречались, как старые друзья. Но однажды ночью она пришла к нему с дочерью. “Я свободна!” – объявила она. Но впереди у нее лишь клиника Кащенко и страшная болезнь. “Прощай профессор Толик”, – попрощалась она с ним за месяц до самоубийства. “Прощай, моя королева. Я помню тебя живой, любовь моя,” – мысленно простился он с мечтой у могилы любимой.

Анатолий Зарецкий

Тайная любовь моя

Жизнь – это непрерывная цепь событий, так или иначе определяющих судьбу. Но, как часто бывает, лишь по прошествии времени вдруг схватишься за голову – боже мой, что же я наделал! Почему не послушал тогда голоса – нет, не разума – сердца. Вся моя жизнь сложилась бы по-иному. Хуже, лучше, – не знаю, но несомненно ярче, насыщенней, потому что та любовь была искренней, настоящей.

***

– Слушай, Афанасич, а ты не хочешь на полигон слетать? – предложил как-то коллега, ведущий инженер Рабкин, – Тут Мазо летит на пуск разгонного блока. А заодно, говорит, можно съездить на новый стенд. Его уже построили. Скоро макет “Бурана” повезут. Хоть прикинем, что к чему, и пропуска оформим. Так ты как?

– С удовольствием, – ответил ему, – А то уже почти пять лет не был на полигоне.

И вопрос был решен.

По завершении командировки, уже перед самым отлётом в Москву начальник сектора Мазо устроил нам с Рабкиным экскурсию. Часам к двум ночи автобус доставил нас в район эвакуации стартовой команды, и часа три мы дрожали от ночного холода, согреваясь легкими пробежками. Наконец, прибыли наши орлы из стартовой команды и минут через двадцать под крики “Ура” ракета “Протон” с нашим разгонным блоком благополучно стартовала.

– Афанасич, как мы с тобой пролетели, – возмущался Рабкин, – Взрослые мужики поехали смотреть на этот детский сад. Лучше бы выспались. А так только кости проморозили, – ворчал он.